Фридрих Карл фон Савиньи - Обязательственное право

10. Давность личного иска.

О действии этой давности искони велся большой спор. Наименьшею сравнительно популярностью пользовалось мнение, по которому (по крайней мере, в некоторых случаях) обязательство, не исключая и naturalis obligatio, должно было прекращаться ipso jure. Почти все согласны с тем, что давность погашает обязательство только per exceptionem, и спорным остается (как и при освобожде нии по ошибке) только вопрос: продолжается ли затем naturalis obligatio?

В другом месте я уже подробно высказался за продолжение ее [185] System, т. 5, § 248–251 , а потому здесь сошлюсь только на прежнее подробное исследование этого предмета вообще, дополнив его разбором доводов одного из новейших противников моего мнения [186] Pfordten , § 6 приведенного в прим. u латинского сочинения. .

Пфордтен соглашается с выставленным мною принципом, по которому natural is obligatio остается неприкосновенною в том случае, когда прекращение обязательства основано не на jusgentium, и утверждает только, что исковая давность, в сущности, основана на последнем. Отсюда он выводит, что naturalis obligatio погашается исковою давностью за исключением обязательств, обеспеченных закладом. Происхождение же давности из jus gentium он старается доказать тем, что последняя введена претором, который всегда следовал предписаниям jus gentium.

Эти доводы я считаю весьма слабыми. Исковая давность не может быть выводима из jus gentium уже потому, что по природе своей она есть такое же произвольное и чисто положительное учреждение, как и всякая норма, основанная на числовых отношениях [187] Обыкновенные исковые давности колеблются между одногодичным и тридцатьюгодичным сроком; некоторые сокращаются до шестимесячного или удлиняются до столетнего срока. . Затем, у самих римлян большая часть исков и важнейшие из них до эпохи христианских императоров не подлежали никакой давности; вот почему римляне и не могли смотреть на давность как на юридический институт, общий всем цивилизованным народам. Сверх того, исковую давность не следует считать результатом преторского эдикта. Преторы обусловили годичным сроком только иски, введенные ими самими (которые они могли ограничивать по произволу); все же цивильные иски, т. е. многочисленнейшие и важнейшие, подверглись давности не в силу эдикта, а вследствие императорских законов, т. е. по цивильному праву. Наконец, и помимо всех этих доводов упомянутое воззрение должно быть отвергнуто уже потому, что отождествление преторского права с jus gentium совершенно ошибочно.

Правда, что многие положения jus gentium перешли в эдикт; но большая часть последнего имеет иное происхождение [188] Я предостерегал уже от отождествления jus gentium с jus honorarium в другом месте. System, т. 1, § 22, р. 118. .

11. Процессуальная давность личного иска.

По древнему праву, всякий иск по отношению к истцу терялся, коль скоро процесс длился известное время и не был разрешен судом [189] Gajus Lib. 4, § 104, 105. . Это правило, очевидно, было чуждо jus gentium, а потому naturalis obligatio должна была продолжаться.

Такое продолжение признается отчасти непосредственно и вообще, отчасти – в приложении к тем или другим важнейшим последствиям, а именно, в исключении condictio indebiti и в продолжаемости закладного права [190] L. 8, § 1, ratam rem (46. 8): «…quia naturale debitum manet»; L. 30, § 1 ad L. Aqu. (9. 2). В обоих этих местах речь идет о кредиторе, «qui litem amisit», а один раз говорится «quod litem tempore amisit». Уже видоизмененное второе выражение доказывает, что litem amittere следует понимать здесь не в смысле освобождения (или лучше – потери процесса ), но в смысле давности иска. Ср. System, т. 5, § 249, d; Keller Litiscontestation, стр. 158; Pfordten (прим. u), § 5. .

12. Jus iniquum.

Если лицо, облеченное судейскою властью, вводило произвольный, новый принцип права, то оно само подвергалось действию того же принципа в ущерб собственным будущим процессам; этому же наказанию подлежала и сторона, подавшая своими предложениями повод к этой несправедливости [191] L. 1, § 1 quod quisque juris (2. 2). . Отсюда можно, между прочим, вывести, что подобному лицу будет отказано в иске, даже основательном. Но этот ущерб, как и всякое другое наказание, чужд jus gentium, а потому подобный долг продолжает существовать в виде naturalis obligatio, и если должник уплачивает его, хотя бы и по ошибке, то он не может требовать его обратно в силу condictio indebiti [192] L. 3, § 7 еоd.: «Ex hac causa solutum repeti non posse Julianus putat; superesse enim naturalem causam , quae inhibet repetitionem». Это наказание всегда применяется только adversario postulante, L. 1, § 1; L. 3, § 2 eod . Следовательно, в упомянутом здесь случае иск должен считаться парализованным per exceptionem . .

Теперь подлежат рассмотрению многие случаи, которые иногда также носят название naturalis obligatio, но влекут за собою не все ее последствия, а только некоторые из них.

1. Сюда, во-первых, относится обязательство замужней женщины, дающей своему мужу приданое, считая себя по ошибке к тому обязанной (например, в силу договора). Все отданное, несмотря на ошибку, не подлежит обратному требованию, так как жена должна была принести приданое в силу естественного обязательства [193] L. 32, § 2 de cond. ind. (12. 6): «Mulier, si in ea opinione sit, ut credat se pro dote obligatam, quidquid dotis nomine dederit, non repetit. Sublata enim falsa opinione relinquitur pietatis causa, ex qua solutum repeti non potest ». Правда, здесь нет выражения naturalis obligatio, а говорится только pietatis causa; но последствие, непосредственно связанное с этими словами – solutum non repetere – дает право понимать их в значении naturalis. obligatio. Puchta (Cursus, т. 3, стр. 66) отрицает как в этом, так и в следующем случае существование истинной naturalis obligatio и допускает только нравственное обязательство, а потому обратное требование представляется ему безнравственностью, которую право не должно охранять. Впрочем, безнравственность эта существует здесь не безусловно, а зависит скорее от индивидуальных обстоятельств; но, с другой стороны, есть много нравственных обязательств (pietatis causae), каковы благодеяния, родственная любовь и проч., к которым, как известно, не применяется solutum non repetere в случае платежа по ошибке. Пухта, по-видимому, придает слишком большое значение выражению pietatis causa, которого, однако, нет в следующем случае. То же самое naturalis obligatio, в силу которого жена доставляет приданое, должно быть распространено и на отца жены, дающего за дочерью приданое в форме стипуляции и считающего себя по ошибке должником дочери. L. 46, § 2 de jus dot. (23. 3). Лицо постороннее имело бы в случае такой ошибки как право на иск об освобождении, так и на doli exceptio. L. 7 pr., § 1 de doli exc. (44. 4). . Таким образом, здесь мы видим solutum non repetere, объем и пределы которого вполне определяются отданным объектом. О других же последствиях нет и речи, да они, на самом деле, не могут иметь применения по причине неопределенности предмета. Так, например, немыслимо, чтобы муж, в случае взыскания с него женою по дого вору, имел право компенсировать иск упомянутым естественным обязательством жены. Нигде не говорится, что жена обязана принести в приданое все свое имущество, и потому невозможно определить, какую сумму муж мог бы компенсировать.