Коллектив авторов - Общая часть уголовного права

Толкование осуществляется с помощью различных приемов. Очень часто можно слышать заявления о необходимости увеличения объема легального толкования уголовного закона. Под ним понимают разъяснение понятий и терминов в самом УК. Это прием весьма полезный, не спорим. Однако он отвечает всем признакам правотворчества и, следовательно, не имеет ничего общего с толкованием уголовного закона.

Заглянув в не столь многочисленные уголовно-правовые работы, посвященные толкованию, мы обратили внимание на один негативный, как нам показалось, факт. Речь идет о недооценке в уголовно-правовой теории взаимосвязи интерпретационной и законодательной техники. В соответствующих главах учебников при описании толкования уголовного закона традиционно говорится о его понятии и видах в зависимости от субъекта, объема и, наконец, о его способах. При этом обрисовка способов обычно сводится к краткой характеристике систематического и грамматического приемов толкования. О связи этих приемов и толкования в целом с законодательной техникой, как правило, не говорится ни слова.

Однако почему возможно систематическое толкование? Потому, что правотворец системно излагает в уголовном законе свою волю. Почему мы задействуем грамматические приемы? Опять же по указанной причине, ибо законодатель в ходе правотворчества опирается на арсенал языковых средств. «Так как в нормативном акте государственная воля выражена на языке права, то для обеспечения реального действия юридических норм нужен, условно говоря, обратный перевод», [524] Алексеев С. С. Общая теория права. Т. II. С. 292. – верно отметил С. С. Алексеев. Интерпретация и заключается в этом обратном переводе, расшифровке текста закона. А для расшифровки, как известно, нужно знать шифр, или код, в качестве которого выступает в данном случае законодательно-технический инструментарий. Поэтому знание специфических средств и приемов построения уголовно-правовых предписаний призвано служить, по нашему мнению, прочной основой толкования уголовного закона. Таким образом, именно знание секретов законодательной техники – ключ к уяснению и объяснению уголовного закона.

Так, большее значение, нежели сегодня, в процессе толкования уголовного закона можно отводить уголовно-правовым конструкциям. Как средство толкования данные конструкции нацеливают интерпретатора на максимально полное выяснение всех элементов соответствующего законодательного построения. «Юридическая конструкция при толковании норм права дает направление мыслительного процесса интерпретатора, организует его мысли», [525] Черданцев А. Ф. Логико-языковые феномены в праве, юридической науке и практике. Екатеринбург, 1993. С. 152. – обоснованно писал А. Ф. Черданцев. К примеру, конструкция наказания заставляет нас искать и уяснять элементы наказания. Ее использование требует путем познания соответствующих статей УК ответить, в частности, на следующие вопросы: за какие преступления установлено данное наказание; кто может быть субъектом анализируемого наказания (и, соответственно, кто – нет); каковы правоограничения, образующие содержание данного вида наказания; каковы его количественные параметры, т. е. минимум и максимум его срока (размера); возможна ли его замена другим наказанием. Ответы на эти вопросы и предопределят полноту выяснения содержания определенного вида наказания. Отсутствие же у интерпретатора информации хотя бы об одном из элементов уголовно-правовой конструкции означает неполноту в уяснении содержания законоположений.

В параграфе пятом отмечалось, что целый раздел законодательной техники образует методика использования языковых средств. Языку уголовного закона присуща масса закономерностей. К примеру, в уголовном законе «по умолчанию» множественное число, по общему правилу, используется для обозначения как нескольких соответствующих понятий, так и одного. Например, в диспозиции ст. 245 говорится о жестоком обращении с животными. Однако проявление жестокости по отношению и к одному животному образует состав данного преступления. Разумеется, в таком оформлении законодательной воли есть некоторая условность, которая должна приниматься во внимание в ходе «обратного перевода». Тем не менее встречаются попытки буквально толковать закон, считать множественное число прямым волеизъявлением законодателя. В частности, Э. С. Тенчов, ссылаясь, правда, на ст. 49 Конституции РФ о толковании неустранимых сомнений в пользу обвиняемого, приходил к выводу, что в подобных случаях «совершение деяния против одного лица или в отношении одного предмета вообще не образует преступления». [526] Тенчов Э. С. Язык уголовного закона // Проблемы юридической техники: Сб. статей / Под ред. В. М. Баранова. Н. Новгород, 2000. С. 582. В науке предлагалось даже «закрепить в УК соответствующее правило, ограничивающее распространение форм множественного числа на единственное при определении признаков преступного деяния». [527] Ильюк Е. В. Законодательная техника построения диспозиции статьи уголовного закона. Свердловск, 1989. С. 5. Однако, как представляется, такое толкование строится без учета изложенных выше особенностей отечественной законодательной техники, а потому весьма спорно.

В доктрине уголовного права довольно неоднозначно, а порой открыто критически воспринимается расширительное толкование. Оно якобы нарушает принцип «nullum crimen sine lege» и вообще будто бы является скрытой аналогией уголовного закона. Примером расширительного толкования может служить уже упоминавшийся прием уяснения содержания элементов состава преступления через призму синонимии множественного и единственного числа. Не думаем, что здесь есть нарушение принципа законности, поскольку правотворец сознательно использует указанную синонимию, кратко и понятно выражая с ее помощью свою волю. Однако, во избежание неизбежных споров при толковании, не стоит ли, действительно, подумать об отказе от этой синонимии и о переходе к употреблению соответствующих терминов в единственном числе?

Таким образом, по нашему убеждению, в перспективе учение о толковании уголовного закона должно в большей мере опираться на основы законодательной техники.

Термин «уголовная ответственность» широко используется в УК РФ 1996 г., теории уголовного права и практике его применения, однако определения данного понятия действующее законодательство не содержит. Это можно объяснить в первую очередь тем, что в науке до сих пор не сложилось единого представления о сущности рассматриваемого явления. Так что же составляет действительное содержание загадочного понятия «уголовная ответственность»?