Иван Упоров - Пенитенциарная политика России в XVIII–XX вв.

В числе основных причин такого положения следует назвать отсутствие единого для всей России законодательства, регулирующего назначение и исполнение наказания в виде лишения свободы, недостаток у государства необходимых материальных и финансовых средств (вероятно поэтому обсуждения возможного взаимного тюремного заточения Петра III и Екатерины II каждого со своими сторонниками накануне прихода последней к власти даже не касались вопросов законности и правовой процедуры этой акции [397]), неповоротливость государственного аппарата. Причем государство проявляет непоследовательность – сначала оно выделяет деньги на строительство мест лишения свободы, а затем перекладывает часть затрат на местное население. Эти причины, в свою очередь, исходили из неопределенности правительства в выборе концептуальных положений карательной политики, отсутствия научных разработок в пенитенциарной сфере.

Отчасти теоретической предпосылкой к изменениям стало появление «Наказа», где впервые на высшем уровне были достаточно четко определены цели наказания и принципы его исполнения. В этом документе впервые в истории России со стороны власти четко прозвучала необходимость реализации правовой идеи «nullum crimen, nulla poena sine lege». В пенитенциарной области развитием «Наказа» стал проект Устава о тюрьмах. Однако оба эти документа, составленные Екатериной II под влиянием гуманистических идей европейских просветителей и ученых – Локка, Гоббса, Руссо, Монтескье, Вольтера, Беккариа и других, а также опыта известного тюремного деятеля Д. Говарда, остались нереализованными. Как отмечалось в литературе прошлого века, этот документ был «только вспышкой, вызванной филантропическим и либеральным настроением умов того времени в Западной Европе… вспышка была вполне сознательная… Это сознание перешло к последующим законодателям, непрестанно опиравшимся в своих реформах на теоретический Устав Екатерины» [398]. Следует заметить, что эта «вспышка» в силу сложившихся в России общественных отношений, основанных на сословном неравенстве, отсутствием представительных органов власти, была просто обречена на быстрое угасание, ибо российское общество было не готово для восприятия передовых пенитенциарных идей. Да и сама императрица, судя по всему, это понимала, отмечая в своих записках, в частности, что «мало людей в России даже подозревали, чтобы для слуг существовало иное состояние, кроме рабства» [399].

Сложившееся исторически фактическое положение с местами лишения свободы не могло быть улучшено без привлечения огромных средств, а ими государство не располагало; к тому же о цельной и последовательной программе преобразований тюремной сферы тогда и речи не было. И все же толчок, данный «Наказом» и проектом Устава о тюрьмах, способствовал совершенствованию пенитенциарного дела в России, поскольку в это время тюрьмы стали «предметом более или менее общественного внимания и объектом научного изучения» [400]. В изданных позже инструкциях, носивших ограниченный характер, а затем в утвержденных императором Правилах для попечительного о тюрьмах общества были включены нормы, которые станут сердцевиной последующей пенитенциарной политики Российского государства.

Первая половина XIX в. характеризуется формированием предпосылок либеральных преобразований в российском обществе. В этот период усложнялся весь спектр общественной жизни, накапливались элементы новых социально-экономических укладов в хозяйственной сфере, совершился промышленный переворот, ставший основой для развертывания индустриализации, многообразилась социальная структура, в частности, возникли новые социально-классовые группы, все громче стал звучать голос оппозиции самодержавию. Все это свидетельствовало о том, что в России обострялись старые и возникали новые противоречия, на новый цивилизационный уровень поднималось российское самосознание. Другого и не могло быть, если иметь в виду развитие в целом мировой цивилизации. Так, европейские буржуазные революции уже определили социальную направленность общественного прогресса, заложили качественно новые основы государственного управления в соответствии с принципами свободы, правового равенства граждан, усиления влияния представительных органов власти.

Внутренняя и внешняя политика Российской империи, массовые репрессии против прогрессивно мыслящих дворян, польских патриотов, участников солдатских и других народных выступлений, жестокое подавление выступлений против крепостничества, национального гнета, произвола царской администрации, помещиков, горечь поражений в ряде войн и многое другое обострили историческую ситуацию в нашей стране первой половины XIX в., давили тяжелым грузом на государственность, жизнь населения, значительно осложняли систему управления. Вотчинно-поместное начало с трудом приспосабливалось к условиям промышленного переворота. Крепостничество тормозило прогресс России, все громче критиковалось представителями всех социальных слоев. Между тем самодержавие как олицетворение и выразитель интересов дворянской империи, что определяло его консервативную природу, стремилось отгородить Россию от буржуазных преобразований, государственно-управленческих новаций Запада, сохранить прежние по своей сути политические и иные институты. Как будет показано ниже, эти процессы определенным образом сказались на особенностях российской пенитенциарной политики.

Вместе с тем следует отметить, что первая половина XIX в. характеризуется весьма существенными изменениями с системе управления государственными делами, о чем свидетельствует, прежде всего, создание министерств (хотя этот процесс проходил достаточно сложно и противоречиво [401]) и Государственного совета, а также усилением законодательных начал в регулировании различных сфер общественной жизни, подтверждением чему является издание Свода законов Российской империи. Следует отметить здесь же, что в созданном Министерстве внутренних дел (наряду с другими министерствами) [402]предусматривался Департамент государственного хозяйства и публичных зданий, который и стал заведовать управлением тюрем по всей стране [403]. Вместе с тем смирительные и рабочие дома находились в ведении Министерства полиции. И лишь с присоединением последнего к Министерству внутренних дел в 1819 г. управление основными местами лишения свободы перешло к МВД [404].

В контексте нашей проблематики обращает на себя внимание то обстоятельство, что правовая регламентация системы мест лишения свободы в первой половине XIX в. обретает, наконец, логическую завершенность. Разрозненные ранее управленческие решения в пенитенциарной сфере, законы и другие правовые акты аккумулируются в таких крупных пенитенциарных документах, как Устав о ссыльных, Свод законов и учреждений о содержащихся под стражею и др. Усиливается степень законности при осуждении к наказаниям, связанным с лишением свободы, в частности, в 1822 г. законодательно закрепляется решение о том, что ссылка назначается «не иначе, как по приговорам судебных установлений» [405].