Коллектив авторов - Уголовный процесс. Учебник

Вопрос об истине в уголовном процессе является скорее философским, чем юридическим. Если считать, что человеческий разум в состоянии проникать в события прошлого, в природу вещей и людей, т. е. постигать истину, можно согласиться, что и в уголовном процессе такое знание достижимо. Однако, поскольку убедиться в том, соответствуют ли полученные знания объективной действительности, т. е. тому, что было на самом деле, в силу показанных в предыдущем параграфе особенностей познавательной деятельности практически невозможно, говорящие об истине процессуалисты фактически имеют в виду такие знания, которые соответствуют полученным в ходе уголовного судопроизводства доказательствам.

Теория доказательств советского периода опиралась на материалистическое учение о познаваемости мира и всеобщности законов познания. Поэтому в науке советского уголовного процесса доминировал взгляд, согласно которому «деятельность органов предварительного расследования и суда может быть успешной, если их решения по каждому делу будут соответствовать тому, что произошло в действительности. Следователь и суд должны полно и точно познать картину совершенного преступления, т. е. достичь истины» [14] Теория доказательств в советском уголовном процессе / отв. ред. Н.В. Жогин. 2-е изд., перераб. и доп. М.: Юридическая литература, 1973. С. 36. .

Наука того времени объясняла нераскрытые преступления следственными ошибками, не имеющими гносеологической природы: «…те трудности, которые встают при предварительном расследовании и рассмотрении дела в суде, относятся к трудностям практического свойства, и их преодоление зависит от следователей и судей, от их опыта, умения, организации работы и т. д.» [15] Там же. С. 47. . Однако, поскольку и тогда было ясно, что полное и точное, т. е. исчерпывающее, знание ни в уголовном процессе, ни в познании вообще недостижимо, устанавливаемая по уголовному делу истина именовалась относительной, в которой, однако, содержались элементы истины абсолютной. Критерием достижения истины называлась практика, под которой понимались собственный и чужой профессиональный и житейский опыт (косвенная практика), практические (т. е. следственные и судебные) действия по проверке выводов; доказательства как результат практической деятельности, а также используемые в доказывании логические фигуры (понятия, суждения и умозаключения), сформированные многовековой практикой мыслительной деятельности человека.

Такое представление о цели уголовного судопроизводства было обусловлено концепцией советского уголовного судопроизводства как единой деятельности органов расследования, прокурора и суда, решающих общие задачи быстрого и полного раскрытия каждого совершенного преступления, изобличения и справедливого наказания каждого виновного (ст. 2 УПК РСФСР). Истина оправдывала это единство задач и объясняла отсутствие состязательности. Если следователь, прокурор, судья обязаны по каждому делу установить истину, то каждый из них одинаково полно, всесторонне и, главное, объективно исследует обстоятельства дела. Вступление в законную силу судебного приговора означает, что задача выполнена, истина установлена. Отсутствие в судебной практике оправдательных приговоров позволяло сохранять иллюзию безошибочности уголовного судопроизводства. Однако сегодня благодаря гласности уголовного судопроизводства мы имеем такое количество информации о незаконных и необоснованных судебных решениях, основанных на незаконно полученных органами предварительного расследования доказательствах, которое не позволяет сохранять эту иллюзию.

Привлекательность идеи объективной истины обусловлена ее нравственным содержанием, эта идея заложена в самом понятии правосудия, но, освободившись от идеологических и юридических штампов, мы не должны отождествлять стремление суда к познанию истины с обязанностью эту истину установить.

Во-первых, требования закона к знаниям суда о вине и невиновности подсудимого, к основаниям обвинительного и оправдательного приговора в силу презумпции невиновности различны. Закон требует безусловной доказанности обвинения, так как, пока вина не доказана, обвиняемый считается невиновным (ч. 1 ст. 14 УПК РФ). Поэтому обвинительный приговор не может быть основан на предположениях и постановляется лишь при условии, что в ходе судебного разбирательства виновность подсудимого в совершении преступления подтверждена совокупностью исследованных судом доказательств (ч. 4 ст. 302 УПК РФ). Оправдательный приговор суд постановляет не только тогда, когда установлено отсутствие события преступления или отсутствие в действиях подсудимого состава преступления, но и когда не доказано обратное.

Совершенно очевидно, что при вынесении оправдательного приговора вследствие недоказанности обвинения лица в совершении доказанного преступления объективная истина остается неустановленной.

Во-вторых, требование установления истины несовместимо не только с презумпцией невиновности, но также и с принципом состязательности, хотя именно состязательность способствует наиболее полному исследованию обстоятельств дела. Состязательность судопроизводства невозможна без независимости суда, а суд, стремящийся во что бы то ни стало установить истину, неизбежно переходит на позиции обвинения. Тем самым нарушаются равенство сторон и справедливость судебного разбирательства.

В-третьих, дознаватель, следователь, безусловно, обязаны правильно установить те свойства исследуемого события, которые позволяют обосновать вину и ответственность совершившего преступление лица. Однако закон при этом допускает, что, несмотря на предпринятые органами уголовного преследования усилия, лицо, подлежащее привлечению в качестве обвиняемого, может быть не установлено (в этом случае в соответствии с п. 1 ч. 1 ст. 298 УПК РФ производство предварительного расследования приостанавливается, а по истечении срока давности уголовного преследования уголовное дело подлежит прекращению). Отказ от продолжения поиска истины возможен и в связи со смертью лица, подлежащего уголовной ответственности; отсутствием заявления потерпевшего по делу, возбуждаемому лишь при наличии такого заявления; отсутствием специальных оснований для начала уголовного судопроизводства в отношении отдельных категорий лиц (п. 3–6 ч. 1 ст. 24, п. 2 ч. 1 ст. 27 УПК РФ) и в некоторых других случаях. Влечет отказ от уголовного преследования и прекращение производства по уголовному делу невозможность достоверного установления самого события преступления, а также причастности подозреваемого или обвиняемого к совершению преступления (п. 1 ч. 1 ст. 24, п. 1 ч. 1 ст. 27, ч. 6 ст. 246 УПК РФ).