Маргарита Эрлих - Конфликт интересов в процессе несостоятельности (банкротства). Правовые средства разрешения. Монография

В то же время банкротство, например, кредитных организаций не имеет и не может иметь своей целью восстановление платежеспособности, а только предупреждение банкротства организации. В противном случае кредитным организациям, находящимся в состоянии крайнего финансового кризиса, было бы разрешено «продолжать их деятельность, а для кредитных организаций это, по сути, означает привлечение новых средств на счета и во вклады. Законодатель счел слишком рискованным давать кредитным организациям возможность привлекать новые средства, если они не могут возвратить ранее привлеченные» [68].

В связи с указанными точками зрения относительно целей института несостоятельности необходимо отметить, что восстановление платежеспособности юридического лица и его ликвидация являются скорее целями процедур несостоятельности (как это и указано в Законе), а не всего института несостоятельности (банкротства) в целом.

Говоря же о целях правового регулирования отношений несостоятельности (банкротства), необходимо выделять цель именно единую, присущую всему комплексу отношений несостоятельности, а не преследующую задачи каких-то отдельных процедур банкротства.

В зарубежной литературе также существует точка зрения, согласно которой целью института несостоятельности является предоставление должнику возможности «нового старта» (fresh start). В данном случае имеется в виду ситуация, когда неплатежеспособный должник, освободившись от долгов после процедур несостоятельности, имеет возможность начать свой бизнес сначала [69]. Некоторые авторы отмечают, что «новый старт» относится скорее не к компании как юридическому лицу, а к бизнесу, который закреплен за компанией [70].

Оппоненты данной концепции отмечают, что «новый старт» применим в отношении физических лиц, которые в результате проведения процедур несостоятельности не ликвидируются в буквальном смысле слова, а очищаются от долгов и имеют возможность начать свою дальнейшую деятельность с чистого листа [71]. Что касается юридических лиц, то в случае успешного проведения восстановительных процедур вряд ли можно говорить о том, что юридическое лицо получило возможность «нового старта», здесь, скорее, имеет место просто продолжение деятельности юридического лица, которое с помощью определенных экономических мер сумело удовлетворить требования кредиторов. В случае же ликвидации юридического лица должник просто прекращает свою деятельность и осуществлять попытку «нового старта» просто некому.

Однако, поскольку положения о банкротстве физических лиц в настоящее время не применяются, можно утверждать, что возможность «нового старта» не присуща российскому законодательству.

В дореволюционной доктрине достаточно распространенной являлась точка зрения, согласно которой основной целью института несостоятельности (банкротства) признается установление известного порядка «возможно более равного и справедливого распределения имущества должника между всеми его кредиторами в ситуации, когда имущество должника внушает основательные опасения в его недостаточности для удовлетворения всех требований, как предъявленных, так и ожидаемых» [72].

По мнению Д. М. Генкина, «цель конкурсного процесса заключается в коллективном удовлетворении по возможности всех кредиторов путем распределения имущества должника» [73].

Такой же точки зрения придерживаются и современные ученые. В частности, М. Хоуман отмечает: «Цели процедур банкротства состоят в обеспечении защиты интересов кредиторов, повышения возврата средств, а следовательно, понижения цены кредита, что благотворно повлияет на экономику в целом» [74]. В. Ф. Попондопуло считает, что «целью законодательства о несостоятельности является соразмерное удовлетворение требований кредиторов за счет вырученных средств от продажи имущества несостоятельного должника» [75].

С некоторыми уточнениями к данной группе исследователей примыкают и другие авторы [76].

Принимая во внимание экономическую сущность отношений несостоятельности (банкротства), представляется возможным прийти к выводу о том, что институт несостоятельности имеет своей целью исключительно удовлетворение требований кредиторов и создан для защиты их прав. Однако думается, что это несколько однобокое представление о целевой направленности института несостоятельности (банкротства).

Нельзя забывать, что в хозяйственном обороте участвует множество недобросовестных субъектов, имеющих своей целью получение прибыли как законными, так и «околозаконными» средствами. Поэтому, говоря об институте несостоятельности, необходимо прежде всего иметь в виду, что в данном случае «происходит столкновение прав и интересов различных субъектов права, вовлеченных в процедуры банкротства, неправомерные действия кредиторов, должника и арбитражных управляющих не являются редким явлением. Более того, можно сказать, что они обусловлены самой природой конкурсных отношений» [77].

При этом не следует забывать и о правах и интересах должника, которые также должны быть защищены в рамках процедуры несостоятельности, что с необходимостью должно являться целью данного института.

Чтобы убедиться в действительной необходимости такой позиции законодателя, достаточно обратиться к нашей, пока еще молодой, но уже довольно насыщенной истории развития института банкротства.

Одной из проблем, с которой столкнулась правоприменительная практика практически сразу после вступления в силу Закона о банкротстве 1992 г., состояла в том, что для обеспечения сохранности имущества должника, из стоимости которого кредиторы могли бы получить удовлетворение, в рамках обеспечительных мер налагался арест на имущество. Это фактически означало блокирование хозяйственной деятельности должника и приводило к его ликвидации, даже если его платежеспособность могла быть восстановлена. Недобросовестные кредиторы активно использовали эту возможность, заявляя ходатайства о применении ареста в виде обеспечительной меры, что приводило к банкротству должника, даже если финансовые трудности были временными.

Такое положение дел явилось одним из оснований реформы законодательства о банкротстве, что и произошло в 1998 г., когда был принят следующий Закон «О несостоятельности (банкротстве)» [78], который ввел процедуру наблюдения.

В рамках данной процедуры, которая применялась с момента принятия судом заявления о признании должника банкротом, оперативно вводились меры, ограничивающие самостоятельную деятельность должника (независимо от осведомленности и желания самого должника), а именно: утверждался временный управляющий, в обязанности которого входил контроль за сделками должника, как следствие, для соблюдения интересов кредиторов арест имущества больше не требовался. Казалось бы, интересы обеих сторон были соблюдены.