Татьяна Постовалова - Трудовое право Европейского союза: теория и практика

Итак, источник верховенства права вообще и трудового в частности заключен не во внешних правовых установлениях конституционного или международного порядка, а в нем самом, в его автономии. Причем это касается не только вторичного права. Верховенство принципа автономности выступает как неотъемлемое условие самого существования права. Суд ЕС указывает на однозначный характер права ЕС, а также на необходимость обеспечения его единообразного применения, без которого невозможно достичь цели интеграции.

В результате правотворческой деятельности Суда ЕС сформулирована общая концепция верховенства права ЕС по отношению к национальному праву государств-членов. Это верховенство носит абсолютный характер. Признание принципа верховенства права ЕС сопровождается не только обязанностью каждого государства-члена и его судебных учреждений не применять противоречащие этому праву национальные нормы права, но и обязательством принятия самостоятельных мер в целях обеспечения максимально эффективного действия европейского права. Наиболее полно и четко это сформулировано в решении по делу Симменталь (Simmenthal): «.в силу принципа верховенства права ЕС положения договора и акты прямого действия институтов ЕС в силу самого факта их вступления в силу имеют своим следствием во взаимоотношениях с внутренним правом государств-членов не только полную неприменимость противоречащих им актов национального законодательства, но и. обязанность действенно воспрепятствовать принятию новых национальных законодательных актов, если они несовместимы с нормами права Сообществ» 114.

Совокупную сущность принципа верховенства в понимании Суда ЕС Н. Б. Шеленкова 115сформулировала следующим образом:

«…а) ранг интеграционного права в правопорядке государств-членов не зависит от установлений национального права.

б) в коллизионных ситуациях нормы права ЕС, имеющие обязательную силу, имеют приоритет над любыми нормами национального права государств-членов.

в) Суд ЕС выступает в качестве последней инстанции по рассмотрению вопросов, связанных с установлением ранга, прямого применения и толкования права ЕС».

Принцип прямого действия права Евросоюза подразумевает непосредственную и обязательную применимость его нормативных правовых актов национальной администрацией и судами независимо от их согласия или условий, устанавливаемых государством-членом 116.

Концепция прямого действия была высказана Судом ЕС немного ранее идеи верховенства, в решении по делу ван Генд (van Gend & Loos). В этом деле Суд уточнил, что положение права ЕС не утрачивает прямого действия только потому, что оно адресовано государствам-членам, а не частным лицам. В последующем Суд отказался от этого узкого толкования и признал прямое действие как негативного, так и позитивного обязательства. Наиболее четко концепция прямого действия была изложена в деле Симменталь (Simmenthal): «Прямое действие права ЕС означает, что его положения должны действовать полностью и едино во всех государствах-членах с момента вступления их в силу и в течение всего времени, пока такие положения остаются в силе» 117.

В данной концепции обычно понимается взаимосвязь двух элементов – прямое применение и прямые последствия. Первый предполагает наличие у норм права ЕС определенных качеств, делающих излишним дополнительное правотворчество; второй основывается на признании частных лиц в качестве субъектов права ЕС. В понимании Суда ЕС прямые последствия заключаются в возникновении у физических и юридических лиц прав, а в некоторых случаях и обязанностей, непосредственно из права ЕС.

Для различных источников права ЕС объем и степень применения принципа прямого действия неодинаковы: безусловны и условны, неограниченны и ограниченны. Применительно к нормам первичного права этот принцип не отражен в учредительных договорах. Учредительные договоры содержат нормы, ориентированные на межгосударственные отношения и, как правило, требуют принятия конкретизирующих актов. В результате Г. И. Муромцев квалифицирует учредительные договоры как частично «самоисполнимые», когда концепция прямого действия находит применение только к отдельным их положениям 118.

Только Суд ЕС определил, что ряд положений Договора о ЕС в силу их самодостаточности имеет прямое действие даже в отсутствие актов применения вторичного права. Одновременно Суд установил, что не могут иметь прямого действия и служить основанием для исковых требований те положения Договора, которые содержат изложение общей политики, но прямое действие отсутствует лишь до тех пор, пока не разработаны конкретные меры и процедуры по их реализации.

Принцип прямого действия предусмотрен в учредительных договорах только для регламентов. В абз. 2 ст. 288 Договора о функционировании Европейского союза отмечается, что регламент является актом общего характера, обязателен во всех своих элементах и имеет прямое действие во всех государствах-членах.

Особое значение Суд ЕС придает ст. 263 и 267 Договора о функционировании Европейского союза. В ст. 263 перечислены условия, по которым частные лица могут оспаривать в Суде ЕС решения и регламенты. Статья 267 посвящена рассмотрению дел в Суде ЕС в преюдициальном производстве. Факт, что при рассмотрении споров в национальных судах возникает вопрос о действительности и толкования актов ЕС, предполагает возможность прямой ссылки на них со стороны частных лиц в ходе судебного разбирательства 119.

В деле № 28/67 Firma Molkerei-Zentrale Westfalen/Lippe GmbH v. Hauptzollamt Paderborn 120Суд ЕС обращается к абз. 2 ст. 249 Договора о ЕЭС. Суд ЕС подчеркивает, что отсутствие в учредительном договоре каких-либо установлений в отношении иных правовых актов ЕЭС не может толковаться как отрицание их прямого действия. Суд ЕС выводит концепцию прямого действия из буквы и духа самих учредительных договоров, которые через ратификацию были признаны государствами-членами соответствующими их конституционным предписаниям. Таким образом, Суд ЕС отмечает, что прямое действие не может быть поставлено под сомнение в рамках национальной правовой системы. Существенным при этом является то обстоятельство, что признание прямого действия тех или иных норм права ЕС по сути их «самоисполнимости» производится Судом ЕС как институтом интеграционных объединений.

Итак, прямое действие возможно только при наличии у норм права ЕС определенных качеств и для директив и решений, адресованных государствам-членам, дополнительно связывается с наступлением конкретных юридических фактов. Кроме того, нормы права ЕС только в некоторых случаях (учредительные договоры, регламенты и решения, принятые в отношении частных лиц) обладают прямым действием, результатом которого является возникновение обязанностей у частных лиц. Это означает, что прямое действие директив и решений, адресованных государствам-членам, не распространяется на отношения между частными лицами. Сказанное доказывает, что концепция прямого действия интеграционного права не абсолютна 121.