Тамерлан Агузаров - Охрана власти в уголовном праве России (de lege lata и de lege ferenda)

В период с 1997 по 2014 г. поставлено на учет 173 рассматриваемых преступления, причем наибольшее число таких деяний совершено в 2014 г., меньше всего – в 2002 и 2007 гг. (см. табл. 2).

Таблица 2

Видовой объект преступлений против правосудия в теории уголовного права трактуется по-разному. Справедливости ради следует заметить, что этому есть объективные основания. Если исходить из определения правосудия как деятельности суда по осуществлению судебной власти и из названия гл. 31 УК РФ, то логичен вывод: объектом выступает нормальное функционирование исключительно судебных органов. Однако подобный вывод не соответствует содержанию указанной главы, в которой установлена ответственность за посягательства на нормальную деятельность не только суда, но также следователя, лица, производящего дознание, прокурора, лиц, исполняющих судебные решения, защитника, эксперта, специалиста и даже близких всех перечисленных лиц. Значит, общественные отношения в сфере нормального функционирования судебных органов по отправлению правосудия полностью не исчерпывают всего содержания объекта преступлений, интегрированных в гл. 31 УК РФ. Исходя из этого несоответствия некоторые криминалисты даже предлагали исключить из данной главы нормы обо всех преступлениях, посягающих не на деятельность суда, а на деятельность иных органов государства и применительно к УК РСФСР 1960 г. [137], и в связи с опубликованием проекта УК РФ [138]. Данное предложение не было воспринято юридической общественностью.

Многие представители науки уголовного права нашли другой способ выйти из противоречия между общепринятым пониманием правосудия и трактовкой объекта преступлений, включенных в гл. 31 УК РФ. Так, И. М. Черных предложила концепцию двух значений правосудия – процессуального и уголовно-правового. В последнем значении правосудие наделялось более широким содержанием, чем в первом, в него включалась деятельность не только суда, но и органов, способствующих суду в отправлении правосудия. Поэтому «в уголовном законодательстве и относят к преступлениям против правосудия посягательства на правильное проведение предварительного следствия и на деятельность судов всех инстанций, а также деяния, направленные против надлежащего исполнения приговоров или решений, так как все перечисленные посягательства могут причинить ущерб правильному осуществлению… правосудия» [139].

Концепция двух значений понятия «правосудие» в дальнейшем была развита в монографии И. С. Власова и И. М. Тяжковой. В ней утверждалось, что уголовный закон вкладывает в указанное понятие более широкое содержание, чем процессуальный закон: «Под деятельностью, направленной на осуществление задач правосудия, как объектом преступлений против правосудия, надо понимать не только деятельность судов, но и предварительное расследование, исполнение приговоров и решений, то есть систему действий, составляющих уголовный или гражданский процесс» [140]. Формулируя свое мнение, авторы оговорились, что объектом преступлений против правосудия может быть не любая деятельность органов, обеспечивающих надлежащее расследование уголовных дел или исполнение судебных решений, а только процессуально упорядоченная деятельность, направленная на осуществление задач правосудия [141]. Вслед за И. С. Власовым и И. М. Тяжковой практически все авторы последующих определений правосудия правильно подчеркивают, что оно представляет собой процессуально урегулированную правоприменительную деятельность суда по реализации судебной власти в установленных законом формах. Важно иметь в виду, что некоторые виды деятельности суда, будучи проявлением судебной власти, не имеют детальной процессуальной регламентации и не входят в понятие правосудия.

Концепция двух значений понятия правосудия нашла немало последователей. Так, Ш. С. Рашковская писала, что «правосудие как объект уголовно-правовой охраны – понятие более широкое, чем правосудие как специфический вид государственной деятельности» [142]. По мнению Е. Р. Абдрахмановой, «в уголовном праве правосудие понимается не только как специфическая деятельность суда, но и деятельность органов, способствующих ему в этом, – органов прокуратуры, предварительного расследования, органов, исполняющих вступившие в законную силу приговоры и решения. Такая позиция законодателя обусловлена тем, что без деятельности указанных органов осуществление правосудия судом было бы практически невозможно» [143].

Если некоторые ученые считают возможным видеть два значения в понятии правосудия, то отдельные сторонники этой концепции, как нам кажется, пошли дальше: они прибегли к расширительному толкованию еще одного понятия – «органы правосудия». Так, определив объект рассматриваемой группы преступлений как общественные отношения, обеспечивающие нормальное функционирование органов правосудия, М. Н. Голоднюк высказала мнение, что «под органами правосудия здесь понимаются не только суд, но и те органы, которые способствуют суду реализовать задачи и цели правосудия (органы следствия, дознания, прокуратуры, органы, исполняющие вступившие в законную силу приговоры, решения и постановления суда)» [144]. Сходную позицию занял С. Ф. Милюков, характеризуя объект одного из преступлений против правосудия как нормальный ход правосудия на судебных и на досудебных его стадиях, т. е. автор в этом случае, по сути, отождествляет правосудие и судопроизводство [145].

Нужно признать, что концепция двух значений понятия правосудия в одно время практически стала чуть ли не единственной в учении о рассматриваемых преступлениях [146]. Например, Л. В. Иногамова-Хегай пишет: «Правосудие понимается в узком и широком значении слова.

Правосудие как специфический вид государственной деятельности состоит в рассмотрении и разрешении судами дел. Это понятие правосудия в узком смысле слова в соответствии с… конституционным принципом (ст. 118).

При осуществлении правосудия помощь и содействие судам оказывают другие государственные органы: прокуратура, органы дознания и предварительного следствия, учреждения, исполняющие вступившие в законную силу приговоры, решения и иные судебные акты. Нормами главы о преступлениях против правосудия охраняется деятельность не только судов, но и перечисленных органов, без деятельности которых выполнение судом функции правосудия было бы затруднительно или даже невозможно. В этом случае речь идет о понятии правосудия в широком смысле слова» [147].

С. А. Денисов, утверждая, что правосудие нужно понимать только в широком смысле слова, пошел еще дальше основоположников рассматриваемой концепции. По его мнению, «бытовавшая и бытующая еще правовая норма и теоретическое положение о том, что правосудие осуществляется только судом, не соответствует сущности этого понятия и явления…» [148]. При этом автор замечает: «Да, суд занимает особое и решающее место в единой иерархии субъектов правосудия. Только суд вправе и обязан признать лицо виновным или невиновным в совершении преступления и вынести соответствующий приговор или иной судебный акт. Но такой акт – лишь один из системы решений и правовых актов, форм и элементов правосудия. Приговор (решение) суда – одна из гарантий правосудия» [149]. В обоснование своей позиции С. А. Денисов пишет: «Конституционный принцип осуществления правосудия только судом не означает буквального формально-юридического смысла соответствующей конституционной нормы. Во-первых, любой принцип есть лишь наиболее общее требование к познанию и практической деятельности. Во-вторых, эта норма Конституции не устанавливает и не ограничивает существенную характеристику этого принципа – круг субъектов судебной власти и правосудия. В-третьих, она лишь выделяет место и функциональную роль как органа власти и как субъекта правосудия…» [150]В итоге автор приходит к выводу: «Правосудие… не ограничивает своих субъектов судом. Суд, безусловно, – основополагающий субъект правосудия в силу своего правового статуса, особой компетенции и особых полномочий. Но функции суда не ограничивают правосудие как сложного системного института. Помимо суда субъектами правосудия являются государственные органы, в той или иной мере реализующие функции правосудия, а именно: органы расследования (дознания и предварительного следствия); органы прокурорского надзора и контроля за осуществлением правосудия; органы, реализующие исполнение решений и приговоров судов» [151].