Антон Мертвищев - Натуральные обязательства в российском гражданском праве. Монография

Обращаясь к данной проблеме, необходимо, во-первых, оговориться, что судебная защита права возможна не только в порядке искового производства, но и в иных предусмотренных законом формах, например путем выдачи судебного приказа [93].

Во-вторых, она включает, помимо прочего, возможность заявления возражений [94]. Такого права кредитор по натуральному обязательству также лишен: при заявлении должником требования, не связанного с возвратом уплаченного по натуральному обязательству, возражение, основывающееся на наличии между сторонами спора обязательственного отношения (например, о произведенном зачете) [95], может быть парализовано, в свою очередь, доводом истца о том, что требование натурально.

Отсутствие у кредитора права на судебную защиту (при заявлении соответствующих возражений должником, его учредителями или участниками либо собственником его имущества – для унитарных предприятий) препятствует включению требований в реестр при банкротстве должника [96], тогда как предъявление требований кредиторов, вступающих в дело о банкротстве (по крайне мере, если они не подтверждены судебным актом), безусловно, должно расцениваться как один из способов судебной защиты гражданских прав [97].

Таким образом, понятия «натуральное обязательство» и «неисковое обязательство» не равнозначны, кредитор по натуральному обязательству лишен не просто права на иск (в узком смысле), а права на судебную защиту в целом.

Это означает и то, что кредитору будет отказано не только в иске об исполнении натурального обязательства, но и в любом ином требовании, направленном на восстановление его имущественной сферы. В частности, он не правомочен потребовать от должника возмещения понесенных расходов при возложении исполнения обязательства на третьих лиц (ст. 397 ГК РФ), взыскания убытков за неисполнение обязанности в натуре (ст. 15, 396 ГК РФ).

Отождествлять натуральные обязательства и обязательства, не подлежащие судебной защите, было бы неправильно. Представляется, что такое определение существенно обедняет рассматриваемую правовую категорию и умаляет ее юридическое значение. Понятие натурального обязательства гораздо шире.

Государственное принуждение при осуществлении нарушенного права производится не столько судом, которой лишь подтверждает наличие субъективного права на защиту (если речь не идет о преобразовательном иске), сколько службой судебных приставов, которая к органам судебной власти не относится.

Это приводит исследователей к выводу о том, что право из натурального обязательства, не будучи снабженным судебной защитой, не может быть осуществлено принудительно ни на стадии судебного разбирательства, ни на стадии исполнения судебного акта, рассматривающихся в качестве этапов процесса реализации права на судебную защиту [98].

Однако видится, что исполнительное производство не может быть названо стадией гражданского (арбитражного) процесса [99]. Если говорить о реализации права на судебную защиту, когда службой судебных приставов осуществляется принудительное исполнение судебного решения, еще уместно, то в случае если исполнительное производство возбуждено при отсутствии стадии судебного рассмотрения спора на основании актов других юрисдикционных органов (нотариусов, судебных приставов-исполнителей и пр.), имеет место совершенно иная ситуация. При этом процедура принудительного исполнения актов судебных и несудебных органов не имеет каких-либо отличительных особенностей, в связи с чем объективные предпосылки для разграничения исполнительного производства как процесса, связанного с реализацией права на судебную защиту, и исполнительного производства, направленного на осуществление иных субъективных прав, отсутствуют.

Невозможность отнесения стадии исполнения судебного акта к гражданскому процессу означает, что понятия «право на судебную защиту» и «право на применение мер государственного принуждения» не равнозначны. Безусловно, право на обращение за защитой в суд является важным, но вовсе не единственным правомочием права на защиту. Оно во многом определяет свойство принудительности субъективного права, но не исчерпывает его.

Исходя из вышеизложенного, следует сделать вывод, что при нарушении права из натурального обязательства возникает охранительное правоотношение, в котором у кредитора отсутствует не просто право на судебную защиту, но право на применение любых мер государственного принуждения к должнику.

Следует отметить также, что и наличие права на судебную защиту не всегда обеспечивает государственное принуждение. Например, при вынесении «установительных» судебных решений (подробнее см. раздел 3 настоящей главы) следует говорить не о принуждении, а о властном признании права [100].

Говоря о правовом принуждении, необходимо помнить, что оно возможно не только посредством обращения к уполномоченным государственным органам. Принудительное осуществление судебного акта может быть произведено, например, кредитной организацией или работодателем должника – физического лица (ст. 7, 9 Федерального закона № 229-ФЗ «Об исполнительном производстве» от 02.10.2007) [101].

Принуждение, как любое действие, ограничивающее свободу индивида [102], может состоять также и в действиях самого кредитора. Квалифицирующим признаком принуждения является не характеристика субъекта, применяющего принуждение, а то, что отсутствие согласия правонарушителя на осуществление действий, направленных на восстановление нарушенного права, не принимается во внимание [103].

В. П. Грибанов справедливо указывал: «…едва ли правильно сводить содержание права на защиту в материально-правовом смысле только к возможности обратиться с требованием защиты права к соответствующим государственным… органам. Право на защиту в его материально-правовом значении… представляет собой возможность применения в отношении правонарушителя мер принудительного воздействия. При этом неправильно понимать ее только как приведение в действие аппарата государственного принуждения» [104].

Право на применение мер государственного принуждения представляет собой лишь отдельное правомочие права на защиту [105].

Способы реализации правомочий, позволяющих получить удовлетворение, помимо или даже против воли должника, во внесудебном, а если быть точнее, в неюрисдикционном порядке, немногочисленны (среди них можно назвать, например, бесспорное (безакцептное) списание денежных средств со счета должника, удержание его имущества, зачет права требования) [106]. Однако их применение для кредитора может быть во многом более предпочтительным, чем даже обращение за защитой в судебные органы.