Никита Лютов - Эффективность норм международного трудового права. Монография

Важнейшей системной характеристикой норм МТП можно назвать их гибкость, которая проявляется и в текстуальном содержании норм, и в большом удельном весе «мягкого права» и в отношении контрольных органов международных организаций к выполнению норм МТП государствами. Соответственно, гибкость норм МТП как фактор, безусловно, влияющий на их эффективность, рассматривается в трех аспектах: как гибкость содержания, формы и применения МТС387.

Существенная проблема контрольных механизмов за соблюдением МТС заключается в естественной децентрализованности МТП: поскольку международное право координационно по своей природе, а не субординационно388, то нет и единого субъекта, уполномоченного контролировать соблюдение всех международно-закрепленных прав человека в сфере труда. Соответственно, координационный характер международных отношений рассматривается нами в качестве важного фактора, влияющего на эффективность норм МТП389.

В качестве других факторов, влияющих на эффективность норм МТП нами рассматриваются: перегруженность контрольных органов МОТ390; сложность и нечеткость международных контрольных процедур391; проблемы, связанные с политической мотивацией основных субъектов МТП392, выходящей за рамки, собственно, отношений в сфере труда, и воздействие процесса глобализации и регионализации на МТП, а также связь МТП и международной торговли393.

В схематическом виде совокупность критериев и факторов эффективности норм МТП может быть представлена как эффективность выработки394, эффективность принятия обязательств395 и эффективность соблюдения норм МТП396.

Способность различных субъектов МТП вырабатывать МТС очень важна, поскольку демонстрирует определенную степень международного взаимопонимания в отношении тех или иных вопросов, связанных с трудом, даже в тех случаях, если потом МТС не применяются. Сама выработка и формулировка МТС – это первый шаг на пути к их реализации. Кроме того, «неприжившиеся» МТС также полезны в том отношении, что они опытным путем демонстрируют, что субъекты МТП пока не готовы к принятию на себя слишком жестких обязательств по определенному вопросу. Эти неудачные акты позволяют в перспективе выработать более адекватные МТС. Поэтому сама «производительность» МТС – это уже начальный показатель их эффективности.

До учреждения МОТ международные договоры по вопросам труда носили единичный характер: существовали международные акты, касавшиеся запрещения рабства397, а также две конвенции, принятые в рамках международной Ассоциации по юридической защите трудящихся в 1906 г. Одна из них касалась запрета ночного труда для женщин в промышленности, другая – запрета использования желтого фосфора при производстве спичек398. Помимо двух конвенций, принятых по инициативе Ассоциации, к 1915 г. наиболее экономически развитые государства заключили более двадцати двухсторонних договоров, касавшихся различных вопросов, связанных с трудом: от социального страхования до вопросов трудовой миграции399.

Однако по-настоящему взрывной характер международное нормотворчество в сфере труда приобрело после окончания Первой мировой войны – с учреждением МОТ. На Диаграмме № 1 приводится количество принятых конвенций и рекомендаций МОТ с разбивкой для наглядности на четырехлетние циклы:

Диаграмма № 1. Динамика принятия конвенций и рекомендаций МОТ

Первое впечатление, которое появляется при взгляде на эту таблицу, – бурное международное нормотворчество в первый период существования МОТ между двумя мировыми войнами, перерыв во время Второй мировой войны, короткий период высокой «производительности» МТС, который постепенно снижается, пока, наконец, почти совсем не сходит на нет в 2008–2011 гг. На самом деле, чисто количественные характеристики в данном случае могут ввести в заблуждение.

Во-первых, определенное снижение темпа принятия конвенций и рекомендаций легко объясняется «эффектом базы»: первые акты принимались на фоне отсутствия каких-либо международных норм по соответствующему вопросу, а более поздние чаще всего пересматривают какие-то из ранее принятых, поскольку основные вопросы трудового права уже нашли свое отражение в международных актах. Специалисты отмечают, что к 1990 г. было более 2100 существенных актов в сфере труда, содержащихся в конвенциях, и еще около 2500 – в рекомендациях. Во всех конвенциях было уже к тому времени более 10000 статей. Даже в странах с большим объемом правовой «зарегулированности» трудно найти такое большое количество норм400.

Во-вторых, содержание конвенций и рекомендаций за время существования МОТ также претерпело определенную эволюцию. Например, только принятая в 2006 г. Конвенция о труде в морском судоходстве пересматривает сразу 36 конвенций, 1 протокол и 29 рекомендаций о труде моряков. При этом, в самый «пиковый» – предвоенный – период нормотворчества МОТ, когда было принято 23 конвенции401 и 22 рекомендации402 – с 1935 по 1939 г., из этого количества 5 конвенций403 и 3 рекомендации404 касались только моряков; сразу 9 конвенций (включая конвенции о моряках405) и 2 рекомендации (в т. ч. о моряках406) были посвящены вопросам рабочего времени и времени отдыха. Несмотря на то что начиная с самой первой Конвенции МОТ (об ограничении рабочего времени), в рамках Организации принимались и акты общего характера, в более ранний период деятельности МОТ заметно преобладание довольно частных конвенций и рекомендаций по отдельным вопросам. Некоторые из первых рекомендаций МОТ вообще содержали, не считая преамбулы, всего по одному предложению407, существенная часть других включала лишь 2–4 пункта. В то же время, в более поздний период деятельности МОТ большинство актов носило более общий, рамочный и объемный характер. При этом в них довольно много конкретных положений. Даже если не считать очень большого по объему «морского трудового кодекса» – Конвенции о труде в морском судоходстве 2006 г., другие современные конвенции и рекомендации МОТ существенно больше и по объему, и по широте регулируемых вопросов ранних актов МОТ. Поэтому очевидно, что чисто количественное сравнение принимаемых конвенций и рекомендаций в разные периоды времени утрачивает значительную часть смысла.

В-третьих, в ранний период своей деятельности МОТ была фактически монополистом в принятии МТС, за исключением отдельных частных двухсторонних международных договоров, касавшихся труда. Начиная с послевоенного времени стали приниматься не только важные универсальные акты в рамках ООН408, так или иначе затрагивающие трудовые права, но и началось активное региональное международное нормотворчество в сфере труда. Наиболее далеко в этом отношении продвинулся Европейский союз, принявший ряд региональных актов, которые по своей конкретике и жесткости требований превзошли все другие универсальные и региональные международные трудовые акты по соответствующим вопросам. Среди таких «авангардных» региональных трудовых стандартов можно отметить директивы, касающиеся информирования и консультаций с представителями работников409, участия работников в управленческих органах компаний410, защиты работников при передаче собственности на предприятие411, коллективных увольнениях, запрет дискриминации412 и др. По вопросу защиты работников в случае банкротства работодателей акты ЕС413 стали примером для создания более поздней конвенции и рекомендации МОТ414, содержащей аналогичные механизмы защиты. В рамках СЕ была принята в 1950 г. ЕКПЧ и такой важнейший региональный акт как ЕСХ – в 1961 г. (пересмотренная в 1996 г.). Контроль за применением этих актов осуществляется СЕ значительно более жестко, чем МОТ в отношении своих конвенций и рекомендаций. Стали приниматься МТС и в рамках других региональных объединений415. Помимо этого, процесс глобализации повлиял на то, что конкуренцию межгосударственным актам в сфере труда стали составлять международные коллективные договоры, соглашения о создании ЕПС (в странах ЕС416) и так называемые корпоративные кодексы поведения417. Таким образом, налицо очевидная тенденция международного нормотворчества в сфере труда, заключающаяся в дополнении актов МОТ актами, принимаемыми в рамках иных структур. В современном мире МТП уже далеко не исчерпывается актами МОТ.