Лана Роговская - Смерть у дольмена

Алёна и Маруся выросли вместе в одном московском дворе. Подруг-ровесниц было трое. «Не разлей вода», как говорили про них соседи. Третьей была Танька Маркова. Они доверяли друг другу все свои секреты, большие и маленькие. Вместе взрослели. Ругались и мирились. Росли как сёстры. Только сестёр дают родители тебя не спрашивают, а подруга – дело добровольного выбора. Подруга бывает порою ближе и роднее сестры. В дальнейшем жизнь их не разлучила, хотя и разбросала по городам и странам.

Татьяна стала врачом и жила теперь в Подмосковье с семьёй. Алёна уже давно обосновалась в Соединённом Королевстве с мужем-нефтяником и детьми. Маруся продолжала жить в старой московской квартире с новым мужем, Саймоном Янингом, англичанином российского происхождения. Повидаться подругам теперь удавалось редко. И сегодня они, пользуясь случаем, развлекались вдвоём, с удовольствием обозревая достопримечательности Южной Англии.

После экскурсии заехали в местный паб поесть любимый Марусин «фиш-энд-чипс», выпить знаменитого английского эля и посекретничать.

– Ну, как ваши дела с Саймоном? Как с наследниками? – спросила подругу Алёна. – Пора. Ведь тебе уже тридцать семь.

– Да не получается пока, я же тебе говорила по «Скайпу».

– А как ты обследовалась? Сейчас вроде нет с этим проблем. Всякие технологии доступны… Хоть в пробирке, хоть с суррогатной мамкой…

– Да стараюсь я, чего уж только не делала! – наконец-то Маруся могла выговориться подруге. Эту деликатную тему она считала своей тайной, которую не со всеми можно обсуждать.

Тайна заключалась в том, что Маруся Исупова очень хотела родить ребёнка, но не могла. В свои тридцать семь лет она второй раз вышла замуж, прежде бывали у неё короткие и длинные романы, она влюблялась и охладевала. Жила. Радовалась, когда было хорошо. Грустила – когда плохо. Любила путешествовать, общаться с многочисленными приятелями, которых у неё было полно в разных странах мира.

Она имела весёлый лёгкий нрав, необременительную работу, огромную квартиру со всякой пыльной антикварной утварью в центре Москвы, доставшуюся ей по наследству, и множество поклонников.

В юности они с подругами лихо отплясывали на вечеринках, были завсегдатаями всех тусовок в округе. Зимой «зажигали», как теперь говорят, в Москве, летом – в Ялте, где в студенческую пору их друзья и подруги про-водили пару-тройку недель летних каникул. К концу отпуска у всей компании оставалось несколько рублей, которые подсчитывались бережно и скрупулёзно, чтобы затем просадить на бутылку водки попроще и местную вяленую рыбку. Последний пир устраивали уже перед поездом или самолётом. Вспоминали весёлые деньки, исполненные моря, солнца и флирта. Хохотали до колик в животе, прощаясь до следующего лета.

Потом стали чаще ездить в путешествия за границу. Началось, как у всех постсоветских россиян, с туров в Анталию. Затем объятия гостеприимства распахнула Америка. В Штатах Маруся начала было посещать их американские вечеринки – пати. Но там, на её вкус, было слишком мало танцев, слишком много еды шумных пустых разговоров. Больше нравилась старушка Европа.

Когда-то давно в Англии её пригласили на ланч в настоящий английский клуб, очень старый и чопорный. Ей любопытно было ознакомиться с ритуалом дневных развлечений леди и джентльменов. Она долго готовилась, подбирала одежду, консультировалась.

– Брюки должны быть тёмные и строгие. Верх – светлая блузка с воротничком. Хорошо добавить маленькую косынку на шею, – наставляла пригласившая её дама, состоявшая этом клубе.

Там они попали на заседание кружка любителей чтения. Послушали лекцию какой-то писательницы вместе с принаряженными пожилыми членами клуба. Потом наблюдали джентльменов, которые в белоснежных брюках и таких же курточках, не торопясь, играли в крокет. С чувством чисто английского достоинства гоняли такой же белоснежный мячик на изумруд-но-вылизанном клубном поле. В общем, было довольно интересно, но разгуляться во всю ширь русской души не получилось.

Посетила, конечно же, Маруся и Францию. Весьма удачными и запоминающимися были тусовки с тамошними друзьями в ночных клубах, кабаре. Испания подкупала вкусным хамоном, ночным весельем и открытостью людей. Однако больше всего она полюбила Италию. Вот где умеют веселиться, петь, жить. Удивительная лёгкость и гармония в стиле жизни. На итальянцев невозможно обижаться даже тогда, когда они, припевая, обсчитывают тебя в кафе, играючи приписывая не заказанное гостем блюдо.

До тридцати двух лет она жила в Москве со старенькой матерью. Вообще-то её имя по паспорту было Марина, но мама с детства звала её Марусей и приучила к этому всех окружающих. Мама долго болела и в последний год уже не узнавала дочь. Маруся купила ей дорогую медицинскую страховку. Когда мать совсем слегла, наняла для неё хорошую сиделку. Заботилась изо всех сил. Очень боялась остаться одна. Близких родственников у неё больше не было. Где-то в Англии имелись какие-то дальние родичи по отцу. Он, как говорили, происходил из знаменитого рода Исуповых. Но отца потеряли очень рано, когда Марусе было всего пять лет. Мама работала на дому, преподавала музыку. Она дала дочери хорошее образование: обучила игре на фортепиано, подготовила к университету, позаботилась о том, чтобы дочь сносно могла изъясняться на трёх языках.

Теперь же пришло время завести свою семью и детей. Маруся Исупова созрела для это-го, но вдруг натолкнулась на непреодолимую стену. Не было беременностей. Не получалось. Подруги все повыходили замуж, а многие успели и развестись. Но у всех были детишки. У самых близких подруг, Алёны и Татьяны, сложились крепкие и счастливые семьи. А у Маруси не задавалось. Она довольно быстро развелась со своим первым мужем, за которого выскочила сразу после смерти матери: хотела избежать одиночества. Развод оформили легко и без страданий. Муж просто оказался не её человеком, принёс больше неприятностей, чем радости. Маруся была даже рада тому, что с ним не получилось потомства.

– Алёнушка, а ты легко забеременела? Счастливая ты, уже двое детишек, – заглянула она в глаза подруге.

– С этим у нас вообще проблем не было, мы с мужем даже и не планировали детей. Само получилось. Помню, в то время в Англию собирались переезжать, тут не до потомства вообще. И вдруг – бац! – сюрпрайз, – охотно заулыбалась Алёна. – Но меня сейчас больше ты волнуешь. У тебя-то как с этим?

– В том-то и дело, что плохо всё… Марусю как прорвало. Наконец рассказано было всё без утайки. Хотя и по телефону, и по «Скайпу» кое-что уже обсуждалось. Но когда рядышком, глаза в глаза, душа освобождается быстрее и полностью. «Подружечная» психотерапия.