Коллектив авторов - Философия свободы

Хомяков исходит из противопоставления «завоевания», «покорения», на котором основана западная цивилизация, и «призвания», мирного устроения жизни древнерусской. Об этой разнице не раз говорил и Киреевский. Однако Хомяков делает следующий шаг. Он разъясняет духовные последствия кажущегося ему несомненным исторического события: раздвоение на западе и единство на Руси. Основа «римского определения единства», по Хомякову, – покорность. Но это «единство внешнее» [57] Хомяков А. С. О старом и новом. М., 1988. С. 333. . Последствие такого единства – «отрицательная односторонность свободы в разномыслии». Накладываясь одна на другую, обе «односторонности» и «произвели общее отрицание». Не так было на Руси. Русское духовное начало основано на «внутреннем единстве», на «тождестве свободы и единства (свободы в единстве и единства в свободе)» [58] Там же. С. 354. . Вот почему русская духовность не может принять западных начал. Насильственное привлечение западных начал и ценностей в эпоху можно, войдя в тесное «общение» с народом. Что же стоит за призывом к «слиянию», к «общению», за нравственным требованием «любви» к народу? Хомяков не предполагает (во всяком случае, в статье о художественной школе) преобразований политических. Но он уверен: «чтобы из соединения знания и жизни возникло просвещение, мы должны, сознавая собственное свое бессилие и собственные нужды, слиться с жизнию Русской земли, не пренебрегая даже мелочами обычая и, так сказать, обрядным единством, как средством к достижению единства истинного» [59] Там же. С. 356. . Путь, указываемый Хомяковым, – путь не столько исторический, сколько религиозный. Именно бытовое, обрядное сближение с верой в начале предлагается для сближения «невидимыми» силами веры, для укрепления вновь обращаемого человека. Для жизни исторической этого все же недостаточно, ибо она заключена не в одной религии. Более того, Хомяков как бы забывает, что и у народа могут быть недостатки, что не все стороны народной жизни приемлемы в будущей России. Возможно, Хомяков считал эти опасения преждевременными, до тех пор, пока искомое единство не будет восстановлено. Но на практике «одностороннее сближение с Западом» предлагалось заменить, не менее односторонним, сближением с народом.

В публицистике славянофилов сложилась теория национальной самобытности. Обращаясь к ней, исследователи изучают основные направления славянофильской государственной, философской, эстетической, исторической мысли. Можно выделить ряд проблем этой теории, соотносящихся с выделенными выше архетипами. Славянофилов интересует народ, его характер, цель его существования, провиденциальная задача, стоящая перед ним, его отличие от других народов. Постоянная тема публицистики 1850–1860 гг. – взаимоотношения народа, государства и общества, развитие народных начал, внимание и уважение государства к мнению и традициям народа. Сами славянофилы считали своей главной заслугой постановку проблемы народности. Дискуссии в русском обществе и русской публицистике вызвали выступления славянофилов о возникновении государства, о праве юридическом и праве обычном, существующем в России (по отношении к земле). Вопрос о типе образованности русского народа, поднятый славянофилами, вообще принадлежит к числу вечно обсуждаемых, вечно вызывающих споры и до сегодняшнего дня. Исследуя исторические документы, К. Аксаков опровергал «родовую теорию» С. Соловьева и других историков.

Соглашаясь с Киреевским в том, что русское государство возникло не в результате завоевания, а путем призвания варягов как носителей внешнего начала власти, К. Аксаков доказывал, что после этого прежнего народный быт не изменился. Русский народ жил общинами, семьями, а не родом. Это значит, что роль личности и индивидуальное начало были приглушены. Вместо индивидуума в русской жизни доминировали община, хор, вместо насилия и принуждения – любовь и согласие. Таким образом, отвлеченный академический спор приобретает современный характер, исторические и философские аргументы воспринимаются как доводы в нравственном споре. Спор касается характера народа и понимания свободы, заложенного в его жизни.

Высшая ступень свободы достигается при самостоятельном развитии народа. В своем понимании народности и свободы народного развития славянофилы исходили из идей Ф. Шеллинга, И. Гердера, Й. Герреса. На этой основе они развили оригинальную концепцию о связи народного, исторического и всемирного, общечеловеческого начала. Тезис К. Аксакова «Народность смотрит на весь мир» выявили двойственность славянофильской теории [60] Аксаков К. С., Аксаков И.С. Литературная критика, М., 1981. С. 205. . Необходимо было продолжить развитие народное, не только не разрывая с общечеловеческим, но и приумножая его, расширяя сферы соприкосновения народного и общечеловеческого. С другой стороны, такие сферы как бытовая жизнь, религия, политическое бытие народа воспринимались как сферы, изолированные от общечеловеческого. То есть свобода оказывалась в этом случае свободой от европейского влияния. Такое различное понимание свободы в рамках одной теории размывало саму теорию, превращало ее в философскую платформу, на основе которой можно было защищать противоположные точки зрения.

В богатом и разностороннем научном творчестве Б. Н. Чичерина значительное внимание уделено философскому осмыслению проблем права и государства. Теоретическим обоснованиям проблем становления свободы, личностного начала на российской почве, в сочетании с другими вечными началами общественной жизни, с порядком, с правом, с нравственностью, с собственностью, с государством Чичерин посвятил всю свою жизнь. Многие суждения ученого созвучны современным реалиям и сегодня активно используются в правовой практике.

Идеалом общежития для мыслителя является такая его форма, где царствует наибольшая степень свободы личности и где нравственный закон господствует над всеми отношениями. Ученый утверждает, что приблизиться к этому идеалу можно лишь последовательной работой многих поколений, причем необходимо всегда сообразоваться с местными и временными условиями, а главное – не забывать, что вести человечество к нравственному идеалу можно лишь путем свободы, так как «мысль о возможности осуществления Царства Божия на земле действием внешней власти и путем принуждения представляет собой полное извращение нравственного закона. Это та мысль, которая зажигала костры инквизиции и заставляла истреблять тысячи людей во имя религии милосердия и любви» [61] Чичерин Б. Н. Философия права. С-Пб., 1998. С. 177. .