Коллектив авторов - Философия свободы

Чичерин приходит к выводу, что нравственность, безусловно, служит восполнением права, в плане определения мотивов деятельности человека при совершении выбора между добром и злом. И там, где юридический закон оказывается недостаточным, нравственность может требовать совершения действий по внутреннему побуждению, например, при исполнении обязательств, не имеющих юридической силы. Однако ученый категорически настаивал на разграничении нравственности и права. По мнению Чичерина, разница между нравственностью и правом является не количественной («минимум» или «максимум»), но качественной. Именно за это в свое время Чичерин критиковал концепцию В. С. Соловьева «право – минимум нравственности», за стремление превратить право в инструмент реализации нравственного идеала.

Чичерин, напротив, был убежден в том, что невозможно вести людей к нравственному идеалу путем внешнего принуждения. Нарушение нравственного закона может и должно быть осуждаемо обществом, церковью, но не юридически. Нравственность по принуждению – это искажение нравственности как таковой: «принудительная нравственность есть безнравственность» [74] Чичерин Б. Н. О началах этики // Философские науки. 1990. № 1. С. 102. . «Подчинение права нравственности ведет к насилию человеческой совести, то есть к отрицанию того самого нравственного начала, во имя которого совершается подчинение» [75] Чичерин Б. Н. Наука и религия. М., 1999. С. 241. . Это было бы равносильно введению нравственности принудительными мерами, что привело бы к уничтожению и нравственности, и права.

Требования закона всегда конкретны, четко сформулированы и ограничены, тогда как нравственность стремится к абсолюту и требует беспрестанной внутренней мобилизации. Именно поэтому юридическое определение нравственных обязательств, по мнению Чичерина, было бы полным уничтожением свободы совести и лучшим обоснованием всевластия государства во всех сферах человеческой жизни. Государственность на службе неограниченных и абсолютных целей, была бы полной, ничем не ограниченной тиранией. Насильственное насаждение Царства Божия на земле повлекло бы всеобщее огосударствление и порабощение, экономическую катастрофу. Институционализация нравственности уничтожила бы свободу совести и вместе с ней всякую независимость личности, включая способность к автономному нравственному поведению. «Факт свободного выбора человека есть акт абсолютного самоопределения воли и творческий акт разумного существа… Чичерин полагал, что понимание свободы Соловьевым, как проявление нравственного закона всеединства, может лишить человеческий поступок нравственного смысла. Этика Соловьева, исходящая из примата целого перед частью, соборного всеединства перед индивидуальной свободой, может утвердить и особые формы деспотизма, подобные социализму» [76] Осипов И. Д. Философия русского либерализма (XIX – начало XX в.) С-Пб., 1996. С. 80. .

Сторонник ненасильственного пути, Чичерин отрицательно относился к революционерам, анархистам, народникам, был резким критиком социализма: «Я понял, что социализм не что иное, как доведенный до нелепой крайности идеализм», – читаем мы в «Москве сороковых годов». Еще в «Письме к издателю», написанном Чичериным в соавторстве с К. Д. Кавелиным, звучит мысль, что «проповедовать мятеж и насилие, как единственное средство для достижения добра… поставить кровавую купель непременным условием возрождения, – это… оскорбляет и нравственное чувство, и убеждения, созданные наукой» [77] Кавелин К. Д., Чичерин Б. Н. Письмо к издателю // Голоса из России: Сборники А. И. Герцена и Н. П. Огарева. В 4 выпусках. М., 1974–1976. Вып. 1. С. 30. .

И нельзя не согласиться с выводами известного специалиста по русской философии А. Валицкого, который также поддерживал ряд аргументов Чичерина в дискуссии с Соловьевым, в том, что исторический опыт нашего прошлого показал дальновидность предостережений Чичерина. Совершенно очевидно, что наиболее опасным врагом человеческой свободы оказались атеистические формы «старой» мечты о земном рае, стремление к насильственной организации Добра. «Наиболее грозной была форма коммунистического движения, которая пыталась осуществить свой идеал при помощи сплоченной, строго дисциплинированной организации, специально созданной для этой цели и принципиально оправдывающей неограниченное насилие» [78] Валицкий А. Нравственность и право в теориях русских либералов конца XIX – начала XX века // Вопросы философии. 1991. № 8. С. 25–42. .

Таким образом, понимание свободы – это сфера не только чисто теоретических размышлений. Изучение данной проблемы имеет жизненные основания, затрагивающие как индивидуальное бытие личности, так и судьбы социума в целом. Проблема свободы человека находится в центре политической и духовной жизни, и степень ее достижения – главный критерий цивилизованности и демократичности общества, его общекультурного развития.

В целом ряде философских учений идея свободы предстает в рамках «коллизии свободы и естественной необходимости» [79] Васильев В. В. Неуловимая свобода: проблема оснований этической системы Канта. URL: http://filosof.historic.ru/books/item/f00/s00/z0000520 (Дата обращения 14.06.2011). – в качестве альтернативы идее причинности, отражающей всеобщность и необходимость природной детерминации. Так, И. Кант, опровергая детерминистское представление о свободе как о познанной необходимости, разделяет мир природы – феноменальный мир, и мир свободы – ноуменальный: в природном мире естественная необходимость исключает свободу, но в ноуменальном мире природная детерминация отсутствует. Данный мир мыслится Кантом как «совершенно независимый от естественного закона явлений в их взаимоотношении, а именно от закона причинности» [80] Кант И. Сочинения. М., 1965. Т. 4. Ч. 1. С. 344. . Подобная «независимость» называется им «свободой в строжайшем, то есть трансцендентальном смысле», и именно она, полагает Кант, переносит нас в умопостигаемый, или ноуменальный, «порядок вещей» [81] Там же. Васильев В. В. Неуловимая свобода: проблема оснований этической системы Канта. URL: http://filosof.historic.ru/books/item/f00/s00/z0000520 (Дата обращения 14.06.2011). . С историко-философской точки зрения, однако, важно, что рассматриваемый Кантом «конфликт обусловленности и свободы» выступает «теперь… в другой своей ипостаси, которая характерна именно для человеческого действия» [82] Мотрошилова Н. В. Иммануил Кант // История философии: Запад – Россия – Восток. М., 1996. Кн. 2. С. 378. . Идея свободы в философии Канта уже напрямую связывается с темой человека: возможность свободного действия и морали он обосновывает наличием у человека ноуменального характера. А именно, идея свободы, наряду с идеями Бога и бессмертия души, является регулятивной нормой разума, не имеющей познавательного значения, но заставляющей человека постоянно преодолевать границы возможного опыта, то есть феноменального. Таким образом, в философии Канта человек становится существом, принадлежащим двум мирам и потому обладающим двумя характерами: эмпирическим, подчиненным необходимости, и ноуменальным, свободным.