Александр Каменец - Проблемы духовно-нравственной культуры

В качестве подтверждения этого тезиса дадим краткую характеристику некоторых произведений и персонажей русской художественной литературы как воплощения юродствующего мировоззрения, иногда даже неосознаваемого авторами этих произведений.

Образ Митрофанушки в «Недоросле» Фонвизина, помимо всего прочего, выполняет функцию «занижения» значимости псевдообразования на французский манер. Глупость этого персонажа противостоит лжеучености («чужебесию», по выражению самого Фонвизина), прикрывающей пороки мира Простаковых и Скотининых. Есть что-то нравственно оправданное в виде реакции Митрофанушки на такое образование известным «дурацким» утверждением: «Не хочу учиться – хочу жениться» (мир плотско-брачных отношений служит отрицанию мнимой образованности).

«Горе от ума» А. С. Грибоедова. Чацкий по-своему «ругается миру», отказываясь от служебной карьеры, социального приспособленчества, занимая позицию резонера, отторгнутого обществом Фамусовых, Скалозубов и Молчалиных. Прямота суждений Чацкого, восстанавливающая против него всех окружающих, граничит с социальной патологией с позиций общепринятых мнений о приличиях и благонадежности.

«Ревизор» Н. В. Гоголя. Хлестаков доводит до гротеска, идиотизма мир Городничего своим неумеренным хвастовством, протеидным социальным поведением. Подыгрывая до уровня гротеска окружающему его обществу провинциального города, Хлестаков выполняет роль своеобразного увеличительного стекла, выявляющего все скрытые пороки этого общества (характерен эпиграф Н. В. Гоголя к его комедии в виде пословицы «На зеркало неча пенять, коли рожа крива»). В финале комедии уже сам Городничий выполняет в определенной мере функцию обличительного юродства, реализуя данную пословицу уже по отношению к другим персонажам, зрителям: «Чему смеетесь? – Над собою смеетесь!..» (элемент представления юродивых перед толпой).

«Мертвые души» Н. В. Гоголя (еще одно симптоматичное, с двойным смыслом название). Сам Н. В. Гоголь с юродством изображает своих персонажей, а некоторые из них усиливают гоголевский смех, доводя до абсурда и самоотрицания мир человеческих взаимоотношений героев (например, Ноздрев, «дамы приятные во всех отношениях», Собакевич, Манилов и т. д.).

Галерея «лишних людей» в русской художественной литературе (Онегин, Печорин, Бельтов, Обломов и т. д.) по сути своей есть воплощение «озорства» юродивых, «оставляющих в дураках» мир благополучия, карьеры, предсказуемого социального поведения, замешанного на человеческих пороках и слабостях. Любовные похождения этих героев с последующей неудачей на этом поприще демонстрируют примитивность и несостоятельность придуманных романов, пошлости в любовных отношениях, иллюзорного жизненного успеха, достигнутого путем имитации реальных человеческих чувств и привязанностей.

В творчестве А. Н. Островского юродствующие персонажи также занимают одно из центральных мест: слабоумный Бальзаминов, утрирующий бессмысленность и бездуховность существующего общества; «юродствующая» Катерина из «Грозы», теряющая свое место в обществе и погибающая в стремлении воспарить над удушьем купеческого домостроя и лжерелигиозности во имя любви и искренних чувств («Почему люди не летают?»); Несчастливцев в «Лесе» – бродячий актер, превращающий в трагикомедию мир безжалостных Гурмыжских и т. д.

В произведениях «юродствующего во Христе» Л. Н. Толстого и Ф. М. Достоевского тема юродства занимает центральное место, начиная от тотальной критики современной им цивилизации, кончая христианским максимализмом в поведении отдельных персонажей.

Этот перечень можно продолжать и продолжать, включая советский и постсоветский период русской художественной литературы в творчестве В. Маяковского, А. Платонова, М. Булгакова, В. М. Шукшина, В. Высоцкого, А. Вампилова, 3. Прилепина и т. д.

В начале «перестройки» на первый план вышли молодежные рок-группы, демонстрирующие юродствующее поведение и соответствующие тексты (например, группа «АВИА», «Звуки My» и т. д.). Эта линия в молодежном музыкальном творчестве представлена в соответствующих текстах рок-музыкантов и в настоящее время достаточно широко.

Чем объяснить устойчивость феномена юродства в русской ментальности, чутко отражаемого русской художественной литературой? В качестве некоторой гипотезы можно предложить следующее объяснение.

Традиционная близость к природе, наличие огромного природного пространства, органично сочетающееся с любовью ко всему живому при отсутствии развитой системы социальной взаимозависимости, сформировали такую особенность русской ментальности, как открытость, и особую душевность во взаимоотношениях с окружающими.

С одной стороны, этим можно объяснить некоторую наивность, неискушенность, иногда переходящую в глупость в решении многих социальных и других проблем в поведении русского человека, но, с другой стороны, эта же черта является оборотной стороной такого достоинства, как непосредственный взгляд на окружающий мир, близкий к целостности, чувству справедливости, и доверие к миру, свойственное детскому сознанию («будьте как дети и войдете в царство небесное»). Часто ошибаясь в «мелочах», русский человек способен увидеть главное на основе здравого смысла, незамутненного учеными благоглупостями и неизбывного стремления к правде, добру и красоте духовного существования.

Особый душевный ум и умная душа позволяют носителям русской ментальности часто увидеть самую суть вещей, явлений, принимая внешне позицию глупости, близкой к юродствующему сознанию, но трезво оценивая при этом ту или иную ситуацию, людей с позиций «высшего» разума, «со стороны» внешне часто внесоциального пространства.

Можно привести много соответствующих примеров такой «высшей» мудрости и гуманизма из произведений русской художественной литературы. Например, восприятие военного совета в Филях маленькой крестьянской девочкой в романе Л. Толстого «Война и мир», детским чутьем безошибочно оценив мудрость и доброту «дедушки» М. И. Кутузова в сравнении с напыщенными глупыми и злыми немецкими генералами, ему противостоящими в качестве полководцев русской армии.

Именно русская незлобивость, в значительной мере основанная на смирении и признании неизбежности греховности и слабости человеческой природы в сравнении с божественной природой Творца, и позволяет русскому человеку выходить из самых трудных ситуаций противостояния с горделивыми носителями «западноевропейского» интеллекта и расчетливости.

Как говорил один из героев рассказа Н. С. Лескова «Железная воля», сравнивая русский ум с «немецким» (немцы – «не мы»):