Алексей Курлов - Методология информационной аналитики

Эта новая реальность должна рассматриваться как целостный комплекс, который включает в себя производство нового инструментального знания (информации), его внедрение в социохозяйственную практику (производство, распределение, обмен и потребление благ), специальные формы организации и управления. Являясь порождением европейской и подобной по стилю рациональности российской культуры, идеи просвещения составили актуальные основания феномена «новых» социохозяйственных систем. Однако они (идеи) постепенно трансформировались в Европе под воздействием буржуазной реформации, а, распространяясь в страны Азии, приобрели ряд специфических черт, отразившись во всех аспектах организации и управления жизнью общества, породив спектр новых перспектив и, одновременно, глобальных проблем в плане развития цивилизационных процессов и человечества в целом.

Резюмируя содержание этого раздела, отметим еще и следующие, на наш взгляд, весьма актуальные аспекты рассматриваемых здесь проблем.

Во-первых, как уже было показано выше, информационная технологизация социального пространства обеспечила мощный толчок к его трансформации на базе новых целевых приоритетов, кардинально изменивших характер субъектной и ассоциированной деятельности современного человека. Эти изменения настоятельно потребовали объективного снятия неопределенности в осмыслении природы, функций, содержательной структуры социальной информации и принципов ее циркуляции и воспроизводства в обществе. Благодаря этому сформировалась и стала быстро развиваться новая интенциональность в рамках практической философии (см. материал, представленный в § 1), а также и в сферах прикладного научного знания, что обусловило становление таких методологических конструктов, как: теория социальной информации и коммуникации, информология, теории маркетинга, Public Relations, рекламы и др. Мощный импульс к развитию получил и интегративный инструментарий информационно-аналитической деятельности, которая в этих условиях стала все в большей степени востребована во всех сферах общественного производства.

Во-вторых, наряду с отмеченными выше последствиями информационной технологизации современного социального пространства нельзя не заметить и то обстоятельство, что рассматриваемое нами «общество знания» далеко не всегда оправдывает свое название. Так, Д. Белл (1919) констатирует тот факт, что резкий рост информационных потоков не привел к соответствующему росту знаний, что вызывает серьезную тревогу 70.

Разделяя эти тревожные ожидания, мы обращаем внимание также на процессы дегуманизации, столь характерные, как это было показано выше, для данного социума. Следует заметить, что такая ситуация чревата разрушением социокультурной преемственности трансляции знаний, ценностей, образцов, составляющих мировую сокровищницу культуры. При этом индивид, утопая в информационном шуме, все больше привязывается к насущной ситуации, пытаясь адаптироваться к ней. Благодаря этому формируется новый социальный тип, во многом отрешенный от интеллектуально-знаниевых ценностей, исповедующий принципы прямой рефлексии и линейного мышления, не дающих ничего кроме ощущений включенности в тот или иной локальный коммуникационный акт.

Этому активно способствуют и различные структуры информационного общества, продуцирующие в массовом объеме мощную индустрию развлечений, построенную всецело на примитивных линейных коммуникациях, кульминирующих определенные психологические состояния субъекта, но не более того. В итоге, консьюмеристские формы и механизмы коммуникации, осуществляя интеграцию субъектов в современном обществе, воссоздают уникальную по своим жизненным признакам масштабную социальную когорту – «пролетариат знания» – людей отлученных от интеллектуальной культуры, не способных к объективному познанию мира и его гармонизации информационно-знаниевыми средствами.

В-третьих, аналогичная «интеллектуальная пролетаризация», как это ни парадоксально, характерна и для современного научного сообщества. В его структуре всегда было достаточно много «шлака», но именно сегодня эти субъекты быстро размножаются, используя различные коммуникационные практики самопрезентации, имитирующие «потенциал» их социальности. Правда, эти индивиды легко фильтруются благодаря их особому поведению в процессе осуществления названных практик. Дело в том, что прожекты и преференции, о которых они вещают, адаптируясь к конъюнктуре тех или иных направлений научных изысканий, бытийствуют лишь в форме симулякров, ибо презентуют только процесс, но не результат; создавая мнимый образ научной компетенции, без каких-либо перспектив ее развития.

Такие представители околонаучной общественности, не имея возможности самоутвердиться на фоне научного Логоса, активно коммуницируют по поводу решения вопросов организации научной деятельности, определения ее направлений и выработки критериев оценки получаемых результатов. В таком коммуникативном процессе опустевшее место научной истины занимает конвенция, благодаря которой и сохраняется видимость усилий, направленных на развитие научных изысканий. В этих условиях гибнет не только научная истина, а сама возможность ее проявления. Трагизм этой ситуации отмечал еще Гассет, подчеркивая, что «…особенность нашего времени в том, что заурядные души, не обманываясь насчет собственной заурядности, безбоязненно утверждают свое право на нее и навязывают ее всем и всюду» 71.

И, наконец, все представленные в этом параграфе положения отражают структуру проблемного поля современной информационной аналитики. Очевидно, что рассмотренные здесь направления процесса информационной технологизации социальной среды и соответствующие им проявления новой масштабной социальности выступают в качестве чрезвычайно актуальных направлений аналитических исследований, результаты которых должны обеспечить возможность создания новых технологий преобразования этой действительности, с учетом постоянно обновляемых преференций человека познающего и действующего.

В следующем разделе мы попытаемся расширить контуры проблемного пространства информационной аналитики, кульминируя интенцию управления современными инновационными процессами.

Современный мир представляет собой динамично развивающуюся систему, в структуре которой постоянно проявляются инновационные изменения. Они затрагивают не только элементную и параметрическую компоненты этой структуры, но и функциональную, которая определяет направления и основные тенденции развития этого мира. Поэтому можно утверждать, что современный инновационный процесс, разворачивающийся в различных сферах социального бытия, предполагает изменения не только на уровне деформации и реформации структуры объектов, но и их трансформацию, т. е. изменение целевой функции развития.