Алексей Курлов - Методология информационной аналитики

Приведем логико-гносеологические аргументы значимости данного методологического основания. Если все народы одинаковы, то мы можем копировать и заимствовать опыт других, по каким-либо критериям считающихся более развитыми культурами и предполагать, что, внедряя их опыт, мы также будем создавать условия для интенсификации развития собственной страны, народа, культуры. При этом задача сводится к исследованию «передового опыта» и разработке технологий его «внедрения» (например, в экономике с этой точки зрения нужно говорить о внедрении рынка). Этим фактически устраняется необходимость анализа экзистенции собственного народа, а также экспертизы и проверки эффективности тех или иных инноваций в любой сфере жизни общества.

Если же в качестве методологического основания избрать культуро-центристскую позицию, то всякая новация должна экспертироваться и проверяться на предмет ее эффективности применительно к данной культуре, требуя самостоятельной выработки критериев эффективности. В экономике, с точки зрения данного подхода, необходимо говорить об «адаптации национальной экономики к мировому рынку». Последнее предполагает сохранение принципиальных оснований национальной традиции и поиска той «изюминки», которая способна создать перспективные конкурентные преимущества.

Исходя из концепции культуроцентризма, отправной точкой для рассуждений о России должно стать утверждение, что российский народ, культура, государство являются специфическим социально-историческим образованием, которое несет черты как сходства, так и отличий от всех существовавших ранее и существующих ныне народов, культур, государств. Этот тезис аргументированно доказан всей совокупностью «текстов» русской традиции на протяжении столетий 106.

Вторым важнейшим методологическим основанием аналитики является безусловная необходимость доминирования ориентации на государство как целостность и народ как историческую общность, на большинство населения страны, а не на отдельные социальные группы (политические, этнические, хозяйствующие и т. д.).

Это требует комплексного познания собственного народа в целостности его истории, культурной традиции, современного потенциала, ожиданий, мотивации созидательной деятельности и так далее с учетом различий слоев населения и регионов. Причем, речь идет именно об исследовании, а не идеологическом клишировании или преднамеренной односторонности и фальсификациях. Не нужно быть даже антилибералом, чтобы понимать это, достаточно быть честным профессионалом. Так, в своем учебнике, по которому учатся сегодняшние российские либералы-экономисты, лауреат Нобелевской премии Пол Самуэльсон (1915–2009) пишет: «Коренные вопросы, определяющие, насколько правильны или же ошибочны преследуемые цели, не могут решаться наукой как таковой. Они относятся к области этики и «оценки ценностей». В конечном счете, эти вопросы должны решаться всем обществом. Все, что может сделать специалист, – это указать на осуществимые альтернативы и на действительные издержки, с которыми может быть связано то или иное решение» 107. Абстрагирование от культуроцентристского подхода в практике управления современной Россией привело к тому, что более 80 % населения страны фактически исключено из социальной, экономической и политической жизни, его мнение и интересы в ничтожной степени влияют на государственные решения 108.

Итак, важным компонентом этой технологии анализа является погруженное изучение традиции народа как объекта управления, его состояния, целей и перспектив развития конкурентных объектов, осмысление его ресурсных потенциалов и так далее.

Третьим методологическим основанием аналитической деятельности становится постулат о том, что каждому народу нужна собственная философия хозяйства и наука управления, своя теория и практика организации общественной жизни. То, что это отнюдь не «квасной патриотизм» можно убедиться при внимательном изучении либеральных учебников по экономике, которые выдаются у нас за некую универсальную экономическую теорию, на самом деле являясь историей и теорией развития американской экономики, которая далеко не всегда может быть адаптирована к уникальным российским условиям.

Приведенные выше постулаты недостаточно внимательный читатель может принять за некие идеологемы. Чтобы снять вопросы, возможно возникнувшие в связи с этим, напомним о следующем. Информационную аналитику мы рассматриваем в конечном итоге как мощное средство, инструмент гармонизации социального бытия. В свою очередь, те или иные порядки гармонии в социальном мире воспроизводятся посредством согласования разнонаправленных интересов общественных субъектов. Указанный консенсус в универсальных своих проявлениях возможен только на единственной основе – социокультурной. Ни одно из иных оснований (деньги, статус, власть и др.) не способно выступить в качестве консолидирующей основы и обеспечить приращение качества в социальных отношениях. Более того, игнорирование социокультурных детерминант в аналитической деятельности провоцирует формирование далеких от объективности представлений и оценок в сознании людей, что является следствием проявления различных уродливых форм социальности, расшатывающих основы организационного порядка любого общества.

Теперь, учитывая, что в структуре информационной аналитики доминирующей является познавательная функция, остановимся на методологических позициях, которые лежат в основе процесса получения знаний и объективной рефлексии событий.

Как известно, существуют различные формы познания: философское, конкретно-научное, художественное, религиозное, обыденное и др. Основываясь на позициях практической философии, необходимо начать представление методологических оснований аналитической деятельности с краткого экскурса в область общей гносеологии. Не вдаваясь в подробности, сошлемся на богатый философский опыт осмысления проблем познания, в т. ч. в современной отечественной философии, представленный трудами Павла Копнина (1922–1971), Эвальда Ильенкова (1924–1979), Александра Зиновьева (1922–2006), Георгия Щедровицкого (1929–1994), Алексея Леонтьева (1903–1979), Александра Спиркина (1918–2004), Вячеслава Степина (1934), Владислава Лекторского (1932), Владимира Швырева (1934–2008), Людмилы Микешиной (1930), Василия Налимова (1910–1997) и других. Отметим также, что зарубежные работы по опыту мыследеятельности обсуждать, видимо, не имеет смысла, поскольку результаты отечественной школы представляются вполне соответствующими современному уровню, а в чем-то и более продуктивными.