З. Лапина - Экософия духовной жизни будущего

В основе Б. лежит утверждение принципа личности, неотделимой от окружающего мира, и признания бытия своеобразного психологич. процесса, в к-рый оказывается вовлеченным и мир. Результатом этого является отсутствие в Б. противоположности субъекта и объекта, духа и материи, смешение индивидуального и космического, психологического и онтологического и одновременно подчеркивание особых потенциальных сил, таящихся в целостности этого духовно-материального бытия. Творч. началом, конечной причиной бытия оказывается психич. активность человека… Это волевые решения «Я», понимаемого как некая духовно-телесная целостность… личность как нравств. – психологич. реальность… В Б. нет надобности в боге как творце, спасителе, т. е. вообще как безусловно верховном существе, трансцендентном той общности; из этого вытекает также отсутствие в Б. дуализма божественного и небожественного, бога и мира…

Б. рассматривает все связи, в т. ч. и социальные, как зло и глубоко асоциален по своей природе…» (здесь и ниже сокр. даны по тексту цит. издания. – ред.) [425, c. 63]. Точнее: Б. асоциален по отношению к предметно=опосредствованной форме социума, т. е. он асоциетален, но не настроен против социума вообще.

«Б. оказал существ. влияние на все стороны жизни принявших его стран. Распространение Б. способствовало созданию тех синкретич. культурных комплексов, совокупность к-рых образует т. н. буддийскую культуру (архитектура, скульптура, живопись, лит-ра, буддийская образованность» [425, c. 64].

В репрезентуемой этим изданием концепции Б. выступает как «выражение жизни» и активно-самоотверженное «утверждение жизни» вообще, иной жизни, – что характерно для женского психосоциокосма. Б., конечно же, альтернативен и по отношению к западному типу организации социума и вполне может быть осмыслен как очень значимый момент – если не основание тезиса в необходимом синтезе, или интеграции социальной Востока и Запада Евразией-Россией.

Буддизм как творческий потенциал женщины

Особенностью нашей трактовки содержания этногенеза человечества как важнейшего аспекта его эволюции является опора на экософию, понимаемую как до-, вне-, пост- и мета-философскую экологическую мудрость, наиболее полным выражением которой… выступает буддизм [459, с. 3]. Сам же буддизм, с нашей точки зрения, является феноменом духовной эволюции человечества, адекватватным женскому психосоциокосму=типу творчества. Основой подобного отождествления выступает экософски понимаемое универсальное качество мироздания, присущее его субъектам, характеризуемое как достигнутая степень зрелости их потенций к творчеству, когда эти субъекты ощущают себя женским началом, ожидающим востребования своих генетически заложенных творческих функций.

Оценивая с экософски-социокультурологических позиций характер и этапность эволюции человечества, убеждаемся, что она имеет своим продолжением после полного завершения инволюционной декодировки программы этногенеза на изначально-фундаментальном уровне, связанном с оформлением так называемого «детского» психосоциокосма=типа творчества, формирование в течение второй его восходящей полуфазы – женского психосоциокосма с соответствующим социокультурным проявлением в форме женского типа творческой индивидуальности. В его основе – фундаментальное свойство творения, как присущая всему живому функция, заданная природным универсумом (ибо универсальный механизм природного творения – это и есть ноуменальный Акт порождения нового, новой Жизни, что и составляет суть феномена женского начала в мироздании в целом). Именно в этом смысле можно расценивать и возникновение феномена буддизма как формы духовности, раскрывшей на социокультурном срезе человеческой эволюции значение, необходимость сердечной, матерински-женской ориентации всего человеческого социума, как непременного условия его прогресса.

И если в языческом психокосме, присущем изначально-детскому типу творческой индивидуальности, созидающей себя в пределах творящей его Природы при ее решающей, ведущей роли, человек как дитя Природы и сама Природа, ассоциирующаяся с каждой человеческой матерью и родительницей всех человеческих матерей и вообще всего живого, уже образовали генетически цельный модуль Жизни, непрерывно в силу закономерностей своего саморазвития воспроизводящий род человеческий на Земле, то с возникновением женского психосоциокосма как закономерного результата предшествующего этапа природного творения и соответственно – эволюции человечества, экологично чистое, природное женское начало Жизни обретает еще более выраженный самодовлеющий характер в само-понимании себя человечеством. В этом смысле завершается переход от одного уровня фундаментальности сознания человечества Земли – изначально-детского типа, к другому (второму) ее уровню, – называемому нами «женским» психосоциокосмом. В этой связи он, как и первый тип психосоциокосма, выступает естественным основанием прогрессивного эволюционирования человечества и, соответственно, – неотъемлемой, совокупной составляющей построения прогноза (модели) духовно-творческой индивидуальности гуманистичного экогармоничного общества будущего.

Итак, женский психосоциокосм=тип творчества, полнообъемно выраженный духов-ностью буддизма, видится тем эффективным инструментом самосовершенствования индивидуальности любого типа, который способен наполнить ее такими универсальными свойствами – качествами как экологичность и гуманизм, подготавливая тем самым условия для включения в этот процесс самообновления, реализуемый каждым посредством выхода на устойчивый контакт с ноосферой Земли (что связано с преодолением гносеологических ограничений на основе смены одностороннего типа мышления на интегральный), содержащей все необходимое для прогресса человека интуитивно живое знание.

В экософско-социокультурологическом понимании буддизма женская душа может существовать как бы вне женской личности, «растворенная» в ином существе: в Природе, матери, ребенке, любимом… Для женщины, в т. ч. и как творческой личности, такое «бытие вне себя», в ином, даже качественно ином – нормальное состояние… Но это также великие свойства и творчества вообще: невозможно что-то сотворить, не «отдаваясь» творимому, не вкладывая в него свою душу [459, с. 4].

С этих позиций женский психосоциокосм=тип творчества представляется как особое утверждение – продолжение «Я» природы, не являющееся в то же время и самой природой [459, с. 4]. Это позволяет женщине, как репрезентанту этого типа психосоциокосма=типа творчества (это замечание связано с пониманием того факта, что он далеко не всегда свойственен любой женщине), равно как и другим репрезентантам женского психосоциокосма=типа творчества (в т. ч.: народам и отдельным индивидуальностям, наделенным им или усвоившим его), и прежде всего людям, исповедующим буддизм, определять суть своего поведения акцентом на позитивное творчество – творчество Жизни Человеком. Именно к нему-то скорее предрасположена женщина, чем мужчина, или тот тип человека-творца, который объединяет в своем личностном «Я» – Жизнь, «Я» – ребенок, «Я» – женщина, и мужское «Я» тоже, но при снятии эго-ограничений последнего, т. е. претензий на исключительность в форме превосходства (а не на уникальность как половозрастное качество). В этом смысле, это новое «Я» творческой индивидуальности выступает результатом экогармоничного синтеза лучших качеств всех участвующих в нем «Я» (субъектов творчества) и, как следствие этого, в свою очередь несет в себе повышение общего творчески-личностного начала всех остальных творчески-личностных потенций. Поэтому, женский психосоциокосм=тип творчества можно считать не столько уникальным свойством самой женщины (к тому же, к сожалению, не любой), сколько универсальной творческой потенцией, овладевая которой в форме духовности буддизма, любой человек вступает на целительный путь творческой самореализации в самосовершенствовании.