С. Гальперин - Опыт восхождения к цельному знанию. Публикации разных лет

Итак, начала нового научного мировоззрения были заложены в нынешнем столетии, но так и не стали в нём достоянием человечества. Не случайно Лосев считал себя «сосланным в ХХ век». Он не успел передать нам из рук в руки свою главную тайну, но и не унёс её с собой. Она продолжает и сегодня ждать своего часа.

Доклад на конференции «Христианство и наука»

VIII Международных Рождественских образовательных чтений

27 января 2000 года

От редакции. Предлагаем вниманию читателей текст доклада члена культурно-просветительского общества «Лосевские беседы», автора РНЛ С. В. Гальперина, представленный слушателям в рамках конференции «Христианство и наука» на VIII Международных Рождественских чтениях, проходивших в 2000 году, поскольку, на наш взгляд, он не утратил своей актуальности. Тем более, что в сборник материалов Чтений доклад не был включён.

Ныне здравствующим поколениям выпала редкая участь – встретить смену тысячелетий, исчисляемых от Рождества Христова. Само по себе это уже налагает на каждого верующего некую ответственность. У тех же, кто готов в эту пору свидетельствовать от имени ранее ушедших из земной жизни, она многократно выше. Я беру на себя такую ответственность, свидетельствуя здесь и сейчас от имени православного русского мыслителя Алексея Федоровича Лосева (в монашестве Андроника). Эту благородную, хотя и нелегкую миссию мне приходится выполнить, чтобы помочь лосевскому наследию реально войти в духовный общественный потенциал. При жизни Лосев был лишён возможности в полной мере «восславить Бога в разуме, в живом уме» 1 – так он сам назвал своё земное предназначение. Его путь открытий-прозрений в годы наивысшего творческого подъёма был прерван (это случилось в 1930 г.) арестом и жестокими репрессиями, применёнными к нему как к непримиримому идеологическому противнику отрицающего Бога режима. Создав целостное учение о выразительно-смысловой символической реальности, сам автор был лишен возможности завершить его оформление и тем более опубликовать: сократив срок наказания Лосева, власти, тем не менее, запретили ему впредь заниматься философскими и богословскими проблемами. Вынужденный ограничить сферу своих научных интересов, он стал широко известен своими работами в области античной эстетики и мифологии, языкознания, литературоведения. Но даже сохраняя видимую лояльность господствовавшему режиму, опальный профессор осознавал зыбкость своего положения до конца жизни. Действительно, официальное заключение о реабилитации А. Ф. Лосева появилось лишь в марте 1994 года, то есть почти через шесть лет после его кончины.

До настоящего времени отношение к Лосеву остаётся неоднозначным как в среде философов, так и в богословских кругах. Как член культурно-просветительского общества «Лосевские беседы», посвятивший последние десять лет изучению лосевского научного наследия, я высказываю субъективное, однако, на мой взгляд, достаточно аргументированное убеждение. Собранные воедино и опубликованные после кончины Лосева «ранние» труды, как и высказывания последних лет жизни, позволяют чётко обозначить его позицию. Разработанные Лосевым начала абсолютной диалектики и принципы абсолютной мифологии, восходящие к Триединству Св. Троицы и божественности Абсолютной Личности; творчески развитый православно понимаемый неоплатонизм; глубоко осмысленная философия имени, продолжающая традиции православного энергетизма; провозглашённое и многократно подтверждённое равноправие алогического и логического – основа синтеза веры и знания (список можно продолжить) выражают неизменную верность автора разработок Священному Преданию Восточной (Православной) Церкви. Именно это прежде всего и позволяет говорить о сегодняшней востребованности лосевских открытий, когда Россия, вовлечённая в водоворот гибельных событий, начинает искать спасение в православной вере.

Смятение духа и брожение умов потрясает не только Россию. Мы оказываемся свидетелями всеобщей сумятицы мыслей и поступков, нарастание которой угрожает самому существованию человечества. И это происходит на фоне невиданного роста знаний и впечатляющих достижений науки на пути неуклонного прогресса. Однако человек не религиозный, сугубо светский, всё яснее замечает весьма неприятную закономерность: изменения в природе и обществе, вызванные использованием новых знаний, происходят гораздо быстрее, нежели накопление именно тех знаний, которые позволили бы предвидеть результаты этих самых изменений. Следовательно, наиболее важных знаний как раз и недостаёт. В итоге человечество всё чаще оказывается во власти слепых, весьма губительных сил, вызванных им самим по незнанию. Волна за волной на страны мирового сообщества, стремящиеся жить «по науке», накатываются кризисы – от экологического до нравственного. Никакими фундаментальными открытиями в естествознании, стократ выверенными рекомендациями социальной психологии, самыми оптимистичными прогнозами, подкреплёнными всей мощью математического аппарата и новейшими информационными технологиями, от них не избавиться. Вот и выходит, что главной причиной несчастий, обрушивающихся сегодня на человечество, является именно кризис знаний – кризис гносеологический. История развития мысли не раз выявляла ложность и несостоятельность целых учений. Драматичность нынешнего положения в том, что сложившаяся система знаний сама не признаёт своей несостоятельности, потому что живёт верой в свою самодостаточность. Сделать это можно и нужно лишь с позиций ортодоксального христианства, то есть православия. И тогда сразу же становится ясным, что общественное сознание в странах христианского мира, где эта система формировалась, глубоко вовлечено в прельщения разума, некогда отпущенного в свободный полет. Божья воля, о которой толкует Священное Предание, для него – вымысел, а общественная воля, которой он лишь и готов подчиняться вот уже несколько веков, – реальность.

Эта воля проявилась в период формирования секуляризованной (обмирщённой) новоевропейской, протестантской культуры, в которой разум стал независимым, автономным, и заключалась она в стремлении к удовлетворению насущных потребностей человека (именно её и выразил Фр. Бэкон, заявив, что истина и полезность – одно и то же). С позиции православия это не просто игнорирование Св. Предания, где единство и гармонию мира в Боге выражают Его имена: Истина-Добро-Красота, но и возведение греха в идеал. Подмена имени Бога понятием «полезность» выявляет продолжающуюся отвращённость человека от Бога. Обращённость его к удовлетворению насущных потребностей, как к главной жизненной цели, означает, что дух его паразитирует на душе, душа – на теле, а тело становится паразитом самой природы, сколько бы человек ни воображал, что познаёт её и преобразовывает. Вот отчего благие намерения, подсказываемые разумом, раз за разом оборачиваются злом, а реальная жизнь, действительность оказывается отчуждённой от благородных замыслов, даже если они подкреплены самыми точными расчётами и безупречным информационным обеспечением.