Галина Китова - Научная политика. Глобальный контекст и российская практика

Итак, современный этап взаимодействия государства и науки характеризуется, в частности, тем, что, хотя взаимозависимость и взаимовлияние научных комплексов различных стран заметно усилились и они стали гораздо менее «национальными», чем 20–30 лет назад, собственно национальная политика по отношению к ним и национальные институты в значительной степени предопределяют состояние этих комплексов и динамику их развития [12].

Более того, если интернационализация науки диктует дополнительные и весьма жесткие требования к содержанию национальной научной политики в части отражения в ней глобальных вызовов, тенденций и ограничений, то использование ее механизмов и инструментов внутри страны, в свою очередь, требует их адекватного конструирования и выбора с учетом особенностей данной страны [Issues Paper, 2008]. Обоснованность и сбалансированность комбинации внешних и внутренних – в указанном выше смысле – требований к формированию и реализации современной национальной научной политики в значительной мере определяют ее действенность и эффективность.

К началу мирового кризиса 2008–2009 гг. взаимодействие государства и науки характеризовалось безусловным приоритетом этой сферы в национальных системах государственного регулирования практически всех развитых стран. Эго стало закономерным следствием нараставшего в последние десятилетия вклада науки в социально-экономический прогресс, ее превращения в ключевой фактор экономического роста, успеха и процветания. Правда, реализовать новый потенциал науки (т. е. извлекать своего рода «научную ренту» и «трансформировать» ее в инновационное развитие и рост конкурентоспособности) удалось только тем странам, которые создали эффективные механизмы непрерывного воспроизводства и распространения знаний, их коммерциализации, воплощения в инновационные продукты и услуги.

Реализация этого потенциала была обеспечена:

• интенсивным ростом инвестиций в образование, ИР, технологические, организационно-управленческие, маркетинговые, экологические и социальные инновации, эффект которых проявляется не столько в результате непосредственного первоначального их внедрения, сколько за счет последующего широкого распространения и практического применения инновационных продуктов, услуг, технологий;

• формированием и развитием институтов, обеспечивающих эффективное функционирование НИС;

• структурными сдвигами в экономике, связанными, в частности, с опережающей динамикой сектора интеллектуальных услуг и других секторов сферы услуг, а также высокотехнологичных отраслей промышленности; ростом инновационной активности во всех секторах экономики (включая средне-и низкотехнологичные); появлением новых видов экономической деятельности (например, услуги интернет-провайдеров, электронная торговля, производство контента и т. п.).

Условием и стимулом этих и иных трансформаций, во многом обеспечивших в последние десятилетия устойчивость развития стран – традиционных экономических лидеров, их конкурентоспособность и высокий уровень жизни населения, стала, как уже отмечалось, деятельность государства в сфере науки, технологий и инноваций. Это выделило ее среди прочих направлений политики, придало особый статус и приоритет, предопределило необходимость практически непрерывного совершенствования и развития ее моделей и методов, поиска новых инструментов, анализа и учета последствий и эффектов реализации.

Одним из основных индикаторов рейтинга науки и научной политики в системе целей и приоритетов социально-экономического развития страны считается отношение внутренних затрат на ИР к ВВП, причем принимается во внимание не только вариация этого показателя между отдельными странами, но и его динамика. Так, за период с 1995 по 2007 г. в Израиле рассматриваемая величина выросла с 2,62 до 4,65 %, на Тайване – с 1,72 до 2,58 %, в Сингапуре – с 1,15 до 2,31 %. Хотя докризисная динамика данного индикатора и стимулировалась усилением зависимости между вложениями в науку и конкурентоспособностью, ее конкретные параметры определялись теми усилиями, которые предпринимались в тех или иных странах с целью поддержки и развития науки, технологий и инноваций.

Следует подчеркнуть, что в каждой стране проявление связи между расходами на науку и конкурентоспособностью зависит от выполнения целого ряда дополнительных требований и условий: качества институтов государства и рынка, последовательности и системности государственной политики, благоприятности делового климата, состояния и технологического уровня национальной экономики и др.

Ключевая роль науки и инноваций в долгосрочном экономическом развитии – как фактора повышения производительности, конкурентоспособности, средства достижения социально-экономических целей – подтверждена многочисленными исследованиями, отражена в различных национальных и международных программах. В то же время количественные оценки влияния затрат на науку на экономический рост заметно различаются в зависимости от рассматриваемых временных отрезков, стран, секторов, компаний, а также от используемых при расчетах моделей, подходов, гипотез, особенностей статистического учета и т. д. Более того, иногда количественно измерить эту зависимость не удается. Тем не менее ее наличие, так или иначе, подтверждают все исследования. Их результаты с определенной долей условности свидетельствуют о том, что увеличение затрат на науку (инновации) на 1 % продуцирует рост ВВП в интервале от 0,05 до 0,15 % [Economic Survey, 2006; European Competitiveness Report, 2001, 2003].

Наглядной иллюстрацией усилий, предпринятых в последние годы ведущими странами с целью развития науки и инноваций, может служить Лиссабонская стратегия Европейского союза (ЕС), принятая в 2000 г. с целью превращения региона к 2010 г. в самую конкурентоспособную, динамичную и инновационную экономику мира [Lisbon European Guncil, 2000]. Разработка, реализация и корректировка этого документа осуществлялись с учетом принципиальной несопоставимости уровней научно-технологического развития стран – членов ЕС, отсутствия опыта не только контроля, но и координации национальных политик в сфере науки и инноваций.

Хотя говорить о существовании единой европейской научной политики пока преждевременно, к началу мирового кризиса 2008 г. она была представлена не только национальными моделями, но и наднациональными (межгосударственными) мерами по укреплению, координации и интеграции национальных исследовательских программ с общеевропейскими; по поддержке технологических платформ, исследовательских сетей, академической мобильности студентов и ученых (особенно молодых) и др. Формирование и реализация общеевропейской научной политики осуществлялись методом «открытой координации», предусматривающим обмен лучшим опытом в различных формах, развитие научно-технической кооперации, обеспечение контроля за исполнением принятых решений. Становление единого общеевропейского научно-технологического пространства происходило на основе рамочных программ ИР, относящихся к начальным, доконкурентным стадиям инновационного цикла, связанным с производством, накоплением и распространением знаний.