Борис Споров - Добрый Старичок. Рассказы о помощи Святителя Николая Чудотворца

– Куда же это вы, сиротки, снарядились?

Нина поверила ему и сказала:

– Встречать Рождество, – и указала рукой в сторону леса.

– А-а-а, – пропел Захар, – ступайте… Только ведь далеко, сапоги изорвутся.

– У нас сапоги крепкие, и мы сильные, – сказал старший из братьев, и Нина подтвердила: сильные.

– Ну так валяйте, и дорога вам пухом…

Гуськом и потекли они в проулок. Когда миновали ржаное поле, несколько раз вразнобой пропели:

– Рождество, Христе Боже наш…

И всем стало радостно, и они потопали быстрее. Не то ведь опоздать можно – кто-то и опередит… Но когда вышли к роще, заплакал Николушка – устал. Нина посадила его на дровешки и прикрыла ему ноги соломкой. Поехали.

Увидел ветерок, что идти трудно, подул пошибче в спину, подхватил снежку с обочины и тоже в спину бросил, чтобы не оглядывались… Увидел морозец, что взопрели на ходу, – и приободрил: цапнул за щёки… Солнышко поиграло, ослепило да в тучки и унырнуло.

Захныкал Николушка – нога в сапоге озябла. Подняли его с дровешек: ногами, ногами потопай-попрыгай, согревайся. А дорога-то мимо леса борового в поле перекатное ведёт: далеко видно – и никого нет впереди. И только играет, вьётся позёмка.

– Рождество, Христе наш! – попыталась пропеть Нина, но братья не поддержали. Уже и деревня скрылась за буграми, и роща поотстала, и по снегу поплыли серые сумерки, а они всё шли.

Заплакал семилетний Серёжа. Его обступили, и Нина спросила:

– Ты что хнычешь?

– Боюсь, – сказал Серёжа. – Домой хочу. – И ещё горше заплакал.

– Не плачь, мы встречаем Рождество, чтобы мама не померла и папанька с войны вернулся.

И пошли дальше по перекатному полю.

Брат Петя захныкал – устал. И тогда сказал старший из братьев, Ваня:

– Давайте сядем на дровешки и отдохнём.

И все согласились: торопливо уселись на грядки дровешек спиной к спине – ноги поджали. Но между спинами лазейка – туда и просвистывал ветер. И уже скоро спины заледенели.

– Нет, – сказала Нина, – надо идти, а то мы прозябнем.

Но когда поднялись, в ногах не было сил, чтобы идти дальше. Они стояли возле дровешек и не знали, что же им делать. Всем стало страшно, потому как и в деревню не хватит сил дотопать. Они начали слёзно и разноголосо звать:

– Рождество, Христе… Рождество, помоги!..

И когда уже не было сил звать, они увидели, что в поле что-то поблескивает. Николушка плакал. Прижались они друг к другу и молча дрожали от страха и холода. Скоро стало видно: идёт человек с ношей за плечами.

– Это Рождество, – тихо сказала Нина и осипшим голосом закричала: – Рождество, помоги нам!

И человек с ношей за плечами издали помахал рукой.

А Николушка лёг на дровешки – его клонило в сон, и он хныкал.

Уже видно было, что идёт Старичок с белыми бородой и усами, в большой шапке, в широкой нагольной [6] Обычно нагольной называют шубу, которая сшита из шкур животных мехом внутрь. шубе, из-под которой при каждом шаге выныривают круглые катанки [7] Катанки – валенки. . Он часто дышал, выпуская большие клубы тёплого воздуха, видать, спешил.

– Христос рождается, Николины детки… Встань, Николушка, на ноги, встань, что я тебе покажу! – воскликнул Старичок.

Все молчали, и только Нина тихо спросила:

– А ты – Рождество?

– Значит, вы теперь – с Рождеством! – весело ответил Старичок и снял со спины ношу – большой, полный под завязку мешок. Он запустил в глубокий карман руку и достал конфету в обёртке. – А это Николушке!

Но Николушка смотрел на Старичка стеклянными глазами и никак не отзывался. И тогда Старичок ладонями отёр ему лицо. Николушка улыбнулся и взял конфету. И всем по очереди Старичок отёр лица ладонями, всех обдал своим теплом – стало весело.

Старичок развязал мешок и со словами:

– А это опять Николушке, – достал из мешка большой нарядный пакет с подарками. Николушка так и обхватил руками этот пакет. А Старичок уже доставал – для Серёжи… для Пети… для Вани, и, наконец, красивый голубой пакет для Нины. – А ты, дочушка, что загадала к Рождеству? Не этот ли пакет?

Нина покачала головой, потупилась и тихо сказала:

– Нет, Рождество… я, чтобы… наш папанька на войне… а мама лежит хворая.

– Беда-то ведь какая! – Старичок охнул, да так и всплеснул руками. – Но и маме вашей есть у меня подарок для здоровья! – и достал из мешка маленький пакет, с рукавицу, не боле. – Вот это хворой маме – хоро-о-ший подарок! И чтобы завтра утречком все в церковь – и мама тоже!

Смотрели дети Петровы на Старичка, и у всех в глазах радость.

– А теперь – все в дровни! – весело приказал Старичок. – Вон и звезда зажглась – спешить надо! Да крепче держитесь!..

Угнездились они на дровешках плотненько. Старичок вскинул на спину мешок, а мешок его стал ещё больше, подхватил поводья от дровешек – и покатились саночки, да так, что ветер заохал; от ветра и позёмки все зажмурились… А когда через минуту открыли глаза, дровешки стояли возле дома и Старичка рядом не было. Можно было подумать, что его и вовсе не было, но ведь у всех в руках пакеты с подарками.

Братья радостно шли по хрустящему снегу и смеялись, забыв, что давно уже голодные и устали. А сестра сказала:

– А теперь все вместе: «Рождество, Христе Боже наш, – спасибо!»

Пропели и поспешили в избу. А там горько плакала мама – пропали дети! – так горько, что и соседка-старушка не могла её утешить. И когда радостные дети вошли один за другим в избу, мама лежачая тихо вскрикнула:

– Да где же вы были, родненькие?!

– Рождество встречали!

– Первые! – петушком оповестил Николушка. – Во! – и выше поднял пакет с подарками.

Зашумели, загалдели, начали заглядывать друг другу в пакеты и обступили плачущую маму. – Да вы хоть толком скажите… И Нина сказала:

– Добрый Старичок – Рождество! Он и тебе подарок прислал, только маленький. И велел завтра всем в церковь – и тебе тоже. – Она не решалась передать маме маленький пакет, хотела отдать свой, большой, но страшилась ослушаться Старичка. Нина опустила глаза и повторила: – А тебе, мама, маленький подарок… но мы поделимся!

Мать взяла бледными расслабленными руками пакет, раскрыла его, достала большую просфору – и ахнула:

– Господи, где же вы взяли Богородичную просфору?! Да большая – никогда такой и не видывала, – прошептала она и со слезами радости начала целовать просфору. – Где же вы Рождество встретили?

– А на просёлке, за боровым лесом, – радостно ответила Нина.

У матери и язык отнялся – это ведь за семью верстами!