Александр Миндадзе - Парад планет

В тот же вечер с теми же девушками купались в реке. Заполнили узкий песчаный пляж, огласили его криками, визгом, смехом. Герман входил в воду, держа за руку партнершу по танцам. Султан и Крокодилыч уже барахтались в реке с девушками, а предприимчивый Афонин вел свою подругу подальше от всех, когда вдруг на другом берегу, на темнеющей вдали полоске суши, загорелся костер — сначала маленьким огоньком, потом все ярче.

Это был знак, его ждали. Герман, оставив девушку, крикнул:

— Поплыли!

Не было Афонина.

— А где этот наш… водитель? — спохватился Крокодилыч. — Афонин! Василий, как тебя там! Василий Сергеевич!

— Василий Сергеевич! — позвал Спиркин и засвистел в два пальца. — Вася!

— Ну чего? — нехотя отозвался из кустов Афонин. — Где вы там?

Все были уже в воде, вся компания, и Афонин, чертыхаясь, тоже вошел в реку. Подруга его, как и все остальные подруги, смотрела растерянно вслед плывущим, ничего не понимая. Только одна из девушек плыла за мужчинами — дальше, дальше, не отставая.

— Подожди! — звала она, изо всех сил работая руками.

И догнала Германа.

— Ну что, моя хорошая? — спросил он.

— Я с тобой!

— Куда ты со мной, зачем? Там нет ничего. Плыви домой.

Но девушка упрямо не хотела возвращаться.

— Давай плыви назад, — повторил Герман.

— Вот я сейчас утону из-за тебя!

— Не утонешь.

Он больше не оборачивался, плыл все быстрее, и она наконец отстала, а впереди все ярче горел костер, и видны были головы плывущих, уже приближающихся к берегу друзей.

А на берегу у костра ждал Слон. Это был его костер. Он стоял и махал рукой, встречая товарищей, звал их к костру, словом, вел себя как гостеприимный хозяин.

— Тьфу, черт, как я доплыл, вы не знаете? — говорил, выбираясь на сушу, Спиркин. — Я же плавать-то, в общем, не умею.

— Что вы затеяли? — мрачно спрашивал Афонин. — А где вещи, вещи наши куда девали? Что за фокусы? Вы толком объясните…

— Здесь, здесь твои шмутки, не плачь! — Слон показал на лодку, стоящую у берега. В лодке сидел старик.

Стали одеваться. Крокодилыч шарил в лодке, что-то ища.

— Туфель, туфель второй. Есть, погоди-ка! А носки?

— Ключи выпали из кармана, вот номер. Как я домой попаду? — говорил Султан.

— И у меня ключи, — сказал, проверив карманы, Афонин. — И деньги, между прочим. А нет, деньги целы, пардон. Майки нету, вот что!

— Ну что, разобрались? — спросил дед-лодочник. — Все, бывайте.

Он уже отчалил, когда Крокодилыч спросил Слона:

— А дальше-то как? Отсюда?

— Не знаю. Мы с ним не договаривались.

— Погоди, а это что, остров или как?

— А черт его знает, — сказал Слон.

— Ты в уме или нет? — засмеялся Крокодилыч. — Что ж ты его отпустил-то?

— Ну вот, приехали, — сказал Афонин. — Да вы что, братцы? Я вообще не понимаю эту вашу затею. Герман Иванович!

— Что?

— Это твоя выдумка? Тогда объясни. Меня, можно сказать, от женщины оторвали.

— Я тоже, кстати, не понял. Что нам здесь делать? — сказал Спиркин.

— Как — что? Вот костер, сейчас сушиться будем, поедим, — сказал с усмешкой Герман.

— А женщин будешь иметь дома, — добавил Султан. — И все остальное. Бабы, ключи, деньги — это все там, понял? Такой уговор. Кому не нравится, плыви обратно… Ну как там насчет еды-то?

— Все будет, все будет, — пообещал радушно Слон. — Давай, ребята, располагайся.

По реке, весь в огнях, проплыл теплоход. Волной донеслась музыка.

— Представляете, доплыл! — вдруг опять восхищенно заговорил Спиркин. — Ну ей же богу, плавать не умею, вот не поверите! И не утонул, ничего!

— Молодец, молодец, — сказал Крокодилыч.

— А как же мы все-таки обратно? — не унимался Спиркин. — Надо узнать, остров это или нет.

— А зачем тебе?

— Ну а тогда — на чем?

— На доске, — отвечал Крокодилыч. — Сиди спокойно и не задавай, главное, вопросов. У нас насчет этого тоже уговор.

— Я смотрю, крепко вы тут договорились, — заметил Афонин.

Молчали. Ели из консервных банок, запивали из одной кружки по очереди.

— Нет, ребята, а это правда здорово! — опять не выдержал Спиркин. — Я ведь, честно говоря, даже не знаю, кто вы, и не хочу знать… Ты, может, меня обвешиваешь там в магазине. А ты, чего доброго, пиджак с меня снимешь на темной аллее…

— Кто, я? — спросил Слон.

— Не важно. Но вы как друзья. В самом деле. У меня правда таких еще не было!

— Ну и зря, — сказал Султан. — Дружить — это, брат, тоже надо стараться. Вот у меня, скажем, друзей хватает. Что-что, а друзей… День рождения — полная квартира, сажать некуда…

— Все торгаши? — спросил Афонин.

— Не только. Торгаши тоже люди, — сказал нравоучительно Султан. — А еще, между прочим, врачи. У меня врачи друзья. Профессор один по ухо-горло-носу. Невропатолог-доцент, жена в филармонии…

— Ты им мясо? Вырезку? — спросил Афонин.

— Я им — дружбу!

— Но и мясо тоже, верно? Ох, не люблю я вашего брата! — заметил Афонин. — Заграбастали все на свете. Эти ваши ухо-горло-носы! Очереди отчего? Оттого, что все без очереди — такие, как вы! Кормите-лечите друг друга!

— Откуда столько завистливых людей? — отвечал беззлобно Султан. — Вот у меня жена такая. Сейчас вернемся — спросит: как, мол, провели время? Надо отвечать: плохо. Тогда пожалеет. Тогда она хорошая. А скажешь «хорошо» — лопаться будет от зависти…

— А у меня умер друг, ребята, — сообщил Слон. — От водки умер, верите — нет. Пил, пил и бросил. И все — умер. Похоронили этой весной.

— Теряем друзей, это ты правильно сказал, — включился Крокодилыч. — Вот у меня еще в армии был дружок, можно сказать, самый близкий. Вместе на заводе начинали. Потом я женился, он женился, у него ребенок, у меня двое, все уже не то. Одна жена другой не понравилась, не так приняла, видишь ли, ну и пошло все вкривь да вкось, уже не выправить…

— А я свою боюсь, — вдруг признался Афонин. — Вот с места мне не встать. Боюсь, да и все. И не то что она там пишет куда-то или в партком — ничего этого нет, ведет себя нормально. Настроением действует. Знаете как? Вот молчит, а ты уже нервничаешь. Что-то ей, значит, не так, чем-то не угодил, начинаешь думать! Вот так молчанием и скрутила, надо же…

— Тебя скрутишь, — усомнился Султан.

— Нет, моя-то как раз разговорчивая, — заявил Крокодилыч. — Как откроет рот…

— Ну, твоя! — сказал Слон. Очевидно, жену Крокодилыча знали.

Посмеялись дружно.

— Слушайте! — сказал опять с воодушевлением Спиркин. — Что ж мы, так вот и расстанемся в конце концов? Даже жалко, ей-богу! Давайте хоть изредка встречаться!

— А зачем? — удивился Крокодилыч. — Что нам встречаться? Вот мы с ними за два года — ни разу. А что у нас общего-то? Это мы здесь вместе, в куче, вон идем неизвестно куда, да и то в последний раз!

— Почему в последний?

— А потому, что больше на сборы не возьмут. Старые мы. Так что вряд ли увидимся. Разве что где-нибудь случайно.