Мурад Дост - Сколько ног у обезьянки?

Бабуру, видимо, наскучил холод, и он решил поразвлечься. Достал рогатку, скомкал клочок бумаги, сделал из него шарик. Скатал другой, третий… И только потом, когда было готово достаточное количество «ядер», взялся за дело. Прицелился в девочку и выстрелил. Та оглянулась, но стрелка не обнаружила — Бабур сидел, как сама невинность. Потом прицелился в Машраба, но передумал, очевидно, представив себе последствия. В Махмудову тоже не решился — могла закричать или, еще того хуже, пожаловаться учителю. Бабур выбрал Ахмада, он был маленький, терпеливый, и побить не побьет, и жаловаться не умеет.

Самади все это видел, заполняя свой журнал. Вот Бабур демонстративно зевнул и тут же ловко выстрелил из рогатки. Ахмаду было больно, но он ничего не сказал. Бабур принялся выбирать следующую мишень.

— Каримов, дайте мне ваше оружие, — сказал спокойно Самади. — И шарики заодно прихватите.

Бабур встал и с нагловатой улыбкой направился к учителю. Отдал ему рогатку и шарики, вернулся на свое место.

Самади повертел в руках рогатку, зарядил ее и запустил шарик прямо в Бабура. Мальчик ойкнул, схватился за шею. Он да и все ученики ошалело смотрели на учителя.

— Больно? — осведомился Самади.

— Д-да…

— Так вот, и другому бывает больно.

И тут раздался оглушительный взрыв. С потолка посыпалась штукатурка, ученики испуганно пригнули головы. Дым, пыль, копоть…

— Никто не ушибся? — спросил Самади, торопливо открывая окно.

На шум прибежали учителя.

— Что случилось? — спросил завуч. — Кто это натворил?

Класс молчал.

— Ну? — завуч двинулся вдоль парт, цепко вглядываясь в лица. — Я спрашиваю, чья это работа?.. На этот раз вам не удастся отмолчаться.

Класс переглядывался, отводил глаза.

— И предупреждаю, — продолжал завуч, — это одним выговором не обойдется. Всему есть предел.

— Возможно, это я виноват, — сказал Самади. — Не учел, что испарения солярки могут быть опасны…

Завуч покачал головой — что и говорить, печка была основательно разворочена, даже дверцу сбросило с петель.

— Стыдно, товарищ Самади! — обрушился он на учителя. — Вы физик, вы должны были это знать… Это же элементарно!.. Выведите учеников. Самади, класс надо проветрить.

Завуч и учителя ушли. Но учеников, направившихся было к выходу, Самади остановил:

— А ну, сядьте на свои места. Никто не выйдет из класса. Будем продолжать урок.

Ученики сели. Уйти успел лишь Улугбек.

— Честно говоря, не хочется даже знать, кто из вас спрятал в печку бутылку с водой, — сказал Самади. — Боюсь, что я его возненавижу… Все вы останетесь и отремонтируете печку.

— Почему же? — последовал вопрос, и все сразу зашумели:

— Пускай заделывает тот, кто взорвал!

— Правильно!

Пока дебатировали, вошел Улугбек с полным ведром раствора,

— Я не хочу работать за другого! — решительно заявила Махмудова. — И Салимова не будет! — Она показала на подружку, которая послушно кивнула в знак согласия.

— Я тоже не буду!.. И я! И я! — раздались голоса.

— Тогда я сам, — сказал Улугбек. — А вы идите домой.

— И ты не будешь, — гневно сказала Махмудова. — Он один будет заделывать печку.

— Кто? — спросил Самади.

Ученики переглянулись, повисло долгое молчание.

— Ладно, я пока выйду. Вы сами разберитесь. — И Самади вышел.

— Зачем ты это сделал? — сразу обрушилась на Бабура Махмудова. — Чтобы не учиться, да?

— При чем тут я? Учитель же сам сказал, что от испарения солярки….

— Эх ты, он же тебя выручил!..

— А может, и выдал бы, если бы знал! Просто вы не успели ему наябедничать! — нагло усмехнулся Бабур.

— А ты, оказывается, подлец! — изумился Улугбек.

— А ты просто вол, всяк над тобой хозяин, куда поведут, туда и идешь! Нет своих мозгов!

— Что ты сказал? — проговорил Улугбек хрипло.

— Что слышал!

Улугбек ударил его, и Бабур упал, тут же вскочил и пошел на Улугбека. Замахнуться он не успел, Улугбек перехватил его руку и вдруг спокойно сказал:

— Ничего у тебя не выйдет, давай лучше не драться…

— Ты же сам начал… — голос Бабура сорвался. — Я ничего не буду делать!

— Будешь, — так же спокойно сказал Улугбек. — Я тебе помогу.

— Не будешь, так считай, что тебя нет в классе, — сказала Махмудова. — Никто не станет с тобой разговаривать.

Бабур растерялся, пытался поймать взгляды товарищей, но все они отвернулись. Помедлив, он шагнул к ведру с раствором. Улугбек подал ему кирпич, но Бабур зло оттолкнул его руку. Подала Махмудова — он взял.

Когда Самади вернулся, работа была в разгаре. Он молча присоединился к ученикам.

Замызганный колхозный «газик» остановился у ворот школы. Из него вышел Акбаров.

Войдя в школу, он направился в кабинет физики. Там Самади, Инобат, Машраб и Улугбек возились с макетом обсерватории Улугбека. Самади чистил немудреную оптику маленького телескопа.

— Бога продал, да простит он меня за это, — объявил с порога Акбаров. — Уговорили. Говорят, там, в музее, его увидит больше народа. Они сделают точную копию. Устраивает?

— Не знаю, — сказал Самади. — Будда ваш, вы и распоряжайтесь.

— Это деньги, — Акбаров вынул из кармана толстую пачку. — Поедете в город и купите все, что нужно для кабинета физики. А то, вижу, не очень богато вы тут живете. — Он кивнул на пустующие полки.

— Вы что… серьезно? — опешил Самади.

— А почему нет? Вы ведь, кажется, обору, дуете заново свой кабинет? Так вот вам от нас с Буддой

— А директор знает? Тут вроде много денег.

— Директор знает и претензий не имеет. Ученики божка нашли, так пускай им и послужит. Возьмите, Музаффар. Да не бойтесь, — он засмеялся, — все оформлено официально.

Самади взял деньги.

— Позвольте, — спохватился он. — А как же вы? Вы ведь хотели создать школьный исторический музей…

— Музей подождет, — отмахнулся Акбаров. — Мне кажется, ваш кабинет и вообще судьба вашего класса сейчас важнее. Особенно после взрыва печки… А наш бог будет в надежных руках. Вы только подумайте, он в Самаркандском музее будет именоваться Галатепинским Буддой. Здорово ведь?

— А все же жалко его, — сказал Улугбек.

— Не горюй, великий царь! — весело ответил Акбаров и добавил: — Пожалуйста, если деньги останутся, купите мне десяток лопаток и столько же кистей, ну, этих щеточек… Я уже кое-что приметил. Надо только достать открытый лист для раскопок.

По шумной городской магистрали, в гуще других машин тихо двигался старенький грузовичок галатепинской школы.

— Вот никогда не думала, что вы так хорошо водите автомобиль, — оживленно говорила сидевшая в кабине Инобат.

— В армии научился, — объяснил Самади.

— И про машину не знала. Откуда она?

— Ее лет десять назад геологи оставили. Приволокли из степи в кишлак, пришлось повозиться…