Юрий Нагибин - Гардемарины, вперед!

Хрустнула ветка под чьей-то ногой. Никита обернулся.

— Сашка! Ты?

Это действительно был Саша, он схватился за прутья решетки, отдышался…

— Ох и настырный наблюдатель попался! Как хвост! Ты отдал Алешке письмо? — обратился он к Никите.

— Ах да, совсем забыл… в бестужевских бумагах был интереснейший документ. Вот он.

Раздался какой-то невнятный шорох, кажется совсем близко, потом ветер пробежал по верхушкам деревьев. Друзья замерли, напряженно прислушиваясь.

— Ветер… — сказал наконец Алеша и взял протянутую ему бумагу.

— Отец твоей Софьи, — сказал Саша, — участвовал в заговоре в Смоленске, а руководил этим заговором — князь Черкасский.

— Этот самый? — потрясенный Алеша ткнул пальцем куда-то в глубь парка.

— Этот самый. Он был тогда губернатором. Ты должен попасть к князю, а письмо это — твой пропуск. До завтра…

— Вперед, гардемарины! — тихо сказал Алеша.

Друзья разошлись. Алеша постоял, прислушался, потом поднял с земли серп, взял охапку пустырника и пошел в глубь парка.

Как только шаги друзей стихли, ближайший куст раздвинулся и из него, отирая паутину с лица, вылез Лядащев. Он сделал шаг в сторону и тут же выругался:

— Крапива, черт! Ну и место для встречи выбрали ребятишки!..

Алеша с охапкой пустырника шел по аллее, тревожно озираясь и шарахаясь от мраморных дев на постаментах. Поднырнул под колючую крону елок, продрался через сухие ветки и увидел вдалеке фонтан, освещенный слабым светом фонаря. У фонтана стояло трое в плащах синего цвета. Один из мужчин вдруг наклонился и стал пить воду, тонкой струйкой бьющую из трубки. Потом выпрямился, вытер рот и, запрокинув голову, уставился на луну. Алешины руки сами собой разжались и, слабо ахнув, он повалился на охапку пустырника. В бородатом худом человеке он узнал… Котова.

Ночь. Тихая, пустынная улица. Саша стоял под деревьями и внимательно всматривался в особняк, в котором де Брильи прятал Анастасию. Ее окно было приоткрыто, трепетала на ветру штора, что-то белело на подоконнике — ваза, кувшин?

— Милая моя, — прошептал Саша, — неприкаянная…

Горло его перехватило от жалости и нежности к девушке, ноги сами принесли его к высокой ограде. Он подпрыгнул, ухватился за выступающий из кладки камень, подтянулся и, перекатившись по верхнему уступу стены, спрыгнул на газон. Не замедляя движения, метнулся к дому, прижался к стене его, прислушался — тихо. По водосточной трубе он достиг верхнего этажа, дотянулся до наличника и перебросил тело на подоконник. Оконная рама распахнулась, раздался звон разбитого стекла. Саша оцепенел.

— Анастасия… не пугайтесь, — прошептал он в темноту комнаты, — это я… Александр Белов.

Подозрительная тишина стояла во всем доме. Ощупью он двинулся вперед, добрался до стола. Под руку ему попался подсвечник с огарком свечи. Саша запалил свечу и поднял ее над головой.

В комнате был беспорядок. В незадвинутых ящиках комода виднелись обрывки веревки, клочки бумаги, забытые ножницы, на туалетном столике валялись пустые флаконы.

Саша осторожно толкнул дверь, она оказалась открытой. За ней сияла черная дыра лестничного провала. Саша спустился на первый этаж, там было пусто и темно, всюду царил беспорядок.

Уже не таясь, Саша взбежал по лестнице на второй этаж.

— Анастаси-и-ия! — крикнул он во весь голос. Дом ответил ему гулким эхом…

Никита стоял у окна своей библиотеки и, приоткрыв штору, смотрел в окно. Саша сидел за столом.

— Сегодня уже двое, — сообщил Никита. — Тот рыжий с ушами и какой-то новый в желтом кафтане. Что это он так вырядился? Эти господа хорошие любят немаркие цвета…

— Ну их к черту! — воскликнул Саша. — Скажи лучше — где искать Анастасию?

— Не знаю… но найдем. Ага… желтый кафтан пропал. И рыжий куда-то удалился.

В библиотеку вошел Лука.

— Коляска подана, — доложил он с поклоном, — но вас там какая-то мамзель спрашивает.

— Меня? — удивился Никита.

— Их, — Лука кивнул в сторону Саши и неодобрительно поджал губы.

Саша вскочил на ноги, кинулся к двери, но Никита удержал его.

— Зови! — сказал он Луке. Дворецкий вышел.

— Опомнись, это не может быть Анастасия…

В комнату вплыла Марта.

— Давно не виделись, — разочарованно проворчал Саша.

— О, господин Саша, — сказала Марта с неподражаемым акцентом, — меня присылаль к вам мой фатер Штосс. Он убедительно… да, так убедительно просиль пожаловать вас к себе. Он имеет сообщить вам что-то относительно интересующей вас особы.

— Анастасии?..

Марта улыбнулась, пожала пышными плечами: мол, может, да, а может, нет, — сами узнаете…

— Я еду с тобой, — решительно сказал Никита, и все трое вышли из комнаты.

Коляска довезла их до заведения Штосса.

Народу в зале почти не было. Поманив друзей за собой, Марта легко вбежала на второй этаж, толкнула дверь в номер, который когда-то снимал Саша.

На кровати сидел Лядащев.

— Василий Федорович! — воскликнул Саша. — Почему же Марта говорила?..

— Чтоб заманить тебя сюда, — мрачно сказал Никита.

— Вот именно. Когда я тебе нужен, ты всегда под рукой, — сказал Лядащев, — но когда ты нужен мне, тебя довольно трудно сыскать.

Саша с невинным видом пожал плечами.

— Это мой друг, Никита Оленев, — представил Саша, — а это… — он умолк на мгновенье, соображая, как отрекомендовать Лядащева.

— Твой друг Василий Лядащев, — подсказал Никита, на лице его было надменное выражение.

— К делу, господа, — серьезно сказал Лядащев. — Я знаю, что бумаги, похищенные из тайника Бестужева, находятся у вас. Их передала вам Анастасия Ягужинская.

— Господь с вами… с чего вы взяли? — воскликнул Саша с искренним изумлением, — Никаких бумаг нам Анастасия не передавала. Хотите на кресте присягну? Никита, подтверди! — Саша повернулся к Никите.

Никита и Лядащев с вызовом, как показалось Саше, смотрели друг на друга.

— Вперед, гардемарины, — тихо сказал Лядащев, — нас ждут великие дела! Неплохой пароль…

Никита сжал зубы, на скулах его заходили желваки.

— И что вы намерены делать с этими документами? — продолжал Лядащев. — Это очень серьезная политическаяигра. Вам не приходило в голову вернуть их Бестужеву?

— Василий Федорович, — умоляюще сказал Саша, — поверьте, вы ошибаетесь…

— Нам это приходило в голову, — твердо сказал Никита.

Лядащев удовлетворенно кивнул.

— То, что бумаги у вас, знаю не только я, но и Лесток. За каждым вашим шагом следят, и то, что вы спрятали Корсака у князя Черкасского, тоже не сегодя-завтра будет известно Лестоку… Вы «накрыты», как говорят в тайной канцелярии, и в какой-то момент можете просто исчезнуть…

Никита и Саша молчали. Ледящев встал, прошелся по комнате.

— Я понял: вы хотите сами отдать бумаги Бестужеву.