Юрий Нагибин - Новые приключения гардемаринов

Густой, косматый туман тянулся к берегу. Море бычилось волнами, наталкивалось на камни и, оставляя рваную пену, откатывалось назад.

На скользких плитах застыли чайки.

Одинокая лодка билась о берег.

Гулкий выстрел переполошил птиц. Они закружились в молочно-белом пространстве.

На палубе «Святой Софьи» готовились к отплытию.

Капитан судна Алексей Корсак прислушался. Далёкий колокол потонувшего в тумане форта звонил часто и тревожно.

— Снова убёг кто-то,— проворчал помощник капитана Сизов, низкорослый, крепкий и кряжистый, как дуб.— Господи, спаси и сохрани.

От высоких стен форта бежали двое. Перепрыгивая через валуны, исчезая в рваном тумане и неожиданно выныривая из него, они мчались к берегу.

Колокольный звон мешался с криком чаек.

Из форта за беглецами была пущена погоня: конный отряд из шести всадников.

Услыхав за спиной топот и крики, беглецы прибавили шаг.

Первый из них, высокий и сухопарый, в лиловом камзоле и белом парике, явно был главным; второй — молоденький и вихрастый, прикрывал его, не смея обогнать.

Отряд приближался. Различив в тумане спины беглецов, головной всадник вскинул руку с пистолетом.

Опережая выстрел, молодой успел толкнуть сухопарого. Тот отскочил, едва не упав и загребая землю руками. Пуля всё же задела его. Он слабо вскрикнул, захромал, но, не останавливаясь, продолжал бежать дальше.

— Отвяжите лодку, барон! А я поиграю с ними!

Вихрастый задержался на мгновенье, выхватил из-за пояса пистолет и выстрелил в появившегося из тумана всадника.

Лошадь повалилась на землю, подмяв под себя седока, ещё двое преследователей, наткнувшись на неожиданную преграду, распластались на камнях.

Барон выхватил из-за голенища нож, перерезал верёвку. В тот момент, когда он прыгал в лодку, пуля вонзилась ему в плечо. Он упал на борт.

Второй, прилагая последние усилия, перевалил тело хозяина через борт и, прыгнув в волну, повёл посудину в море.

Три всадника выскочили из тумана на берег. Один из них неторопливо прицелился и выстрелил.

Пуля настигла молоденького беглеца, он скрылся под водой. Всплыло красное пятно…

Переступая ногами у самой кромки воды, кони брыкались и дыбились, а лодка тем временем уходила всё дальше и дальше, быстро теряя чёткие очертания.

И тогда, словно по команде, охранники подняли пистолеты и разрядили их в исчезающую мишень.

Пули продырявили борт у самой головы раненого. Вода просочилась в пробоину и стала медленно заливать дно.

Чайки кричали, как безумные.

Человек в лодке не двигался, он казался мёртвым…

На рейде туман начал рассеиваться.

Паруса полнились ветром.

Корсак развернул парусник по курсу.

Вдруг с верхней реи раздались крики матросов:

— Лодка!.. Лодка-а-а!..

— Слева по борту!.. Сле-е-ва!..

— Взгляните, капитан!.. Может быть, беглый?!

Алёша перегнулся через левый борт и увидел полузатонувшую посудину.

В красной от крови воде колыхалось безжизненное тело в лиловом камзоле. Коротко стриженная голова — парик слетел — билась о доски.

Неожиданно человек открыл глаза и бессмысленно уставился в небо.

— Шлюпку на воду! — приказал Корсак.

Матросы выполнили команду.

В крохотной капитанской каюте на койке лежал полуобнажённый человек. Алёша обмывал его тело водой разбавленной уксусом, перевязывал раны. Неизвестный вскрикнул от боли.

— Я не буду отвечать,— забормотал он.— Нет… Nein…— он путал русские и немецкие слова.— Jch weis nichts… Не зна-а-ю!!! Ничего не знаю… О, mein gott!

Алёша закутал больного в простыню, поднёс к его спёкшимся губам кружку с бальзамом.

— Оставьте меня,— прошептал неизвестный.— Я буду жаловаться королю… Jch werde meinem König Klagen.— Он вдруг осмысленно посмотрел на Алешу.

— Успокойтесь, сударь,— сказал капитан.— Вы в безопасности.

Неизвестный обессиленно повалился на подушки и потерял сознание.

Корсак собрал в бадью мокрое, окровавленное бельё и, выставив его за порог, приказал:

— Постирать и заштопать.

В судовом журнале появилась первая запись.

«Седьмого мая 1757 года на 55° 40' северной широты, 20° 35' восточной долготы на борт поднят тяжелораненый человек. Неизвестный очень плох, бредит, находится при смерти».

Роскошная анфилада дворца Сан-Суси.

Вдоль неё стоят слуги в белоснежных париках, камзолах с галунами… Белоснежные чулки аккуратно натянуты, башмаки блестят.

В глубине анфилады послышались тяжёлые торопливые шаги, громкий, хриплый голос эхом прокатился по дворцу:

— Ва-нну-у!.. Чёрт возьми, с начала войны мечтаю о горячей воде!

Появился король Фридрих: треуголка, пыльный солдатский плащ, ботфорты, перчатки-краги, шпага.

Он шёл, раздеваясь на ходу, расшвыривая по сторонам одежду.

Слуги подхватывали её на лету и на цыпочках семенили следом.

Король хромал и с наслаждением чесался.

— Ногу стёр,— неожиданно по-детски пожаловался он.— Эта пражская битва меня окончательно измотала.

— Но какая победа, ваше величество!

— Австрияки разбиты наголову!

— Эта битва войдёт в учебники!

— Какие учебники?! — взвился Фридрих.— Я потерял две тысячи солдат. А солдаты — на вес золота! Ещё одна такая победа, и Пруссия станет нищей! Мой добрый отец, самый скупой человек в мире, всегда говорил: войну выигрывает тот, у кого остаётся лишний талер.

Чиновник из свиты раскрыл папку, докладывая на ходу:

— Гонец из Франции, ваше величество.

— Ну?!

— Маркиз де Субиз строит фортификации вдоль границы, французы готовятся к войне основательно: сотни походных кухонь, обозы с провиантом.

Фридрих расхохотался.

— Чушь! Перед войском должна идти не сотня поваров, а сотни шпионов. Кстати, где Брокдорф?.. Почему молчит?! Я воюю со всей Европой и не знаю, как поведёт себя восточный сосед!.. Россия непредсказуема!

— Получена шифровка из Петербурга.

— Ну?!

— Брокдорф арестован, ваше величество. Брошен в крепость. Его пытают.

Фридрих остолбенел. Бегущая за ним свита натолкнулась на окаменевшую фигуру короля.

Рядом растворилась дверь, оттуда повалил густой пар. Слуга склонился в пояс:

— Ванна готова, ваше величество…

Парусник «Святая Софья» шёл по курсу.

День был солнечный, лёгкий бриз надувал паруса.

Штурвальный с помощником капитана Сизовым наблюдали за тем, как на палубе Корсак тренировал на шпагах спасённого беглеца. Тот заметно окреп, хотя ещё прихрамывал; правая рука его была подвязана черным платком, но левая работала весьма умело.

— Я ваш должник, капитан,— он сделал выпад.— Вы спасли мне жизнь, не размышляя, друг я или враг.

— Вы были при смерти,— отвечал Корсак, отбивая слабые, но точные удары.— А в смертный час перед Богом все равны.

— Дру-у-г,— раненый сунул шпагу под мышку и отёр пот.— Разрешите представиться: барон Брокдорф, прусский офицер на службе вашей государыни Елизаветы. В крепость попал из-за дуэли, не терплю обид и оскорблений. По материнской линии в моем роду были титулованные английские пираты… Так что видите, какой я опасный человек!