Андрей Поздеев - Операция «Артефакт»

«Да, это, несомненно, мои преследователи, – подумал я. – Быстро же они меня выследили. Интересно, как?»

В это время один господин насторожился, направил ладонь в мою сторону, словно там были его глаза, и пошёл к повозке, за которой притаились мы с цыганом. Не доходя до повозки один шаг, он произнёс:

– Молодой человек! Вы нам не нужны. Нам надо только то, что вы забрали из спальни короля. Положите этот предмет на землю и ступайте с миром. В противном случае мы применим к вам силу.

В наступившей паузе я лихорадочно соображал, как же они меня обнаружили, если они меня даже не видели, но вслух произнёс:

– А с чего вы взяли, что этот предмет у меня?

– Я его чувствую, он сейчас находится у вас, – проговорил незнакомец. – Не пытайтесь бежать, мы всё равно вас найдём, где бы вы ни находились. И тогда расплата будет жестокой.

– Это ещё бабушка надвое сказала, – ответил я, поскольку угрозы иностранца стали мне порядком надоедать. Я встал, – здесь Кузьма стал театрально воспроизводить действие, – вышел из-за повозки и для устрашения показал свои мускулы. В этот момент на лице иностранца появилась гримаса ненависти, и он бросился на меня, и в тот же миг его лицо наткнулось на мой кулак…

На этом месте рассказа в избе раздался оглушительный одобряющий смех и рукоплескание. Больше всего смеялся его старший сын Дмитрий, а младший Алексей пытался воспроизвести удар отца. Когда слушатели немного угомонились, Кузьма продолжил:

– Его глаза сошлись у переносицы, нос издал характерный хруст, а обмякшее тело, получив ответный импульс, начало заваливаться на спину. Второму господину не оставалось ничего другого, как поймать своего товарища. От резкого удара ремень на плече нападавшего расстегнулся, и его сумка мгновенно перекочевала в руки цыгана. В этот момент, не сговариваясь, мы бросились в разные стороны. Вечером того же дня я выбрался из города и пошёл на Восток.

На третий день пути я с удивлением обнаружил, что в полуверсте от меня плетётся львовский цыганёнок. Дождавшись, когда он подойдёт поближе, я взял его, как котёнка, за шиворот, и потребовал объяснения.

– Какого чёрта ты идёшь за мной? Выслеживаешь? Говори, а не то я сейчас размажу тебя по земле! – набросился я на него.

– Дяденька, не прогоняйте меня, – взмолился цыган, – возьмите к себе в услужение, а не то я погибну тут.

– Почему ты один, где твои соплеменники? Где родители, семья?

– Убили их всех, дядечка. Убили всех до единого…

Не поверил я в искренность воришки, но когда он передал мне сумку, которую стащил во Львове, мои сомнения развеялись. В сумке лежало несколько рисунков, на одном из которых я опознал себя, рядом с ним лежало несколько графических изображений лезвия копья, а также два солидных мешка с деньгами. Увидев эти деньги, я понял, что цыган не врёт, в противном случае с такими деньжищами его давно бы уже не было в пределах польского королевства. Кроме всего прочего, в сумке также лежали колода старинных карт, несколько пузырьков с жидкостями и письмо, заверенное печатью короля, в котором король наделял некого Флавиуса Белби чрезвычайными полномочиями в границах своего королевства.

Вот этот самый Флавиус Белби и встретился нам с тобой, Надя, в столице, – Кузьма с нежностью притянул к себе за плечи жену. – А вы все, – он жестом обвёл присутствующих, – помогли нам уйти от его преследования, спасли нам жизнь и спасли одну из самых ценных христианских реликвий. Вы, наверное, даже не подозреваете, что это за копьё? А ведь это то самое копьё, которое вонзили в тело нашего Господа и Спасителя, Иисуса Христа, когда он был распят на кресте!!!

После этих слов началось что-то невообразимое. Люди пали пред реликвией на колени и в религиозном экстазе стали молиться, протягивать в сторону Копья руки, прося у него заступничества и прощения за свои прегрешения. По мере того, как их истерия усиливалась, вокруг Копья стал образовываться золотистый ореол, который разгорался с каждой минутой всё ярче и ярче, поглощая в своих лучах всех присутствующих, и в какой-то момент времени Кузьма отключился…

Сколько продолжалось это явление, никто не помнил, но когда люди очнулись, всё уже было кончено. Проявление сверхъестественного свечения Копья создало в сознании мужиков такой мощный эффект религиозного поклонения, что они стали смотреть на Бурмистрова и его семью не иначе, как на святое семейство.

С этого момента Копьё перешло из разряда исторического артефакта в предмет поклонения и религиозного культа. На следующий день мужики пали к ногам Кузьмы, прося у него милости в создании на месте охотничьей заимки полноценного поселения, куда бы они смогли привезти своих жён и детей. Никто из них не захотел уезжать из этого сказочного места, и по выражению их глаз можно было догадаться, что они нашли здесь свою землю обетованную. С этого момента жизнь поселенцев наполнилась особым сакральным смыслом, в который люди вкладывали свою сопричастность к Божественной тайне.

А тем временем Священное Копьё, как бы проснувшись от многовековой спячки, продолжало удивлять затерявшуюся в бескрайних лесах горстку людей новыми чудесами.

Следующее чудо, которое продемонстрировало Копьё, произошло на праздник Крещения. В тот день непогода бушевала с такой неистовой силой, что многим стало казаться, будто вся нечистая сила собралась в одном месте, чтобы уничтожить людей. Ураганный ветер валил вековые деревья, поднимал гигантские вихри снега, и казалось, что от этого натиска природы невозможно ни спрятаться, ни скрыться, но в какой-то момент всё стихло, и наступила звенящая тишина. От такой неожиданности все замерли, и только Кузьма, который давно уже не боялся никакой чертовщины, спокойно открыл дверь и вышел во двор.

То, что он увидел, было поистине впечатляющим зрелищем. Высоко над его головой просматривались очертания невидимого купола. Было отчётливо видно, как потоки снежного бурана, словно потоки горной реки, обтекают невидимую преграду со всех сторон. Снаружи не проникало ни единого звука. И только скрип снега под ногами свидетельствовал о том, что всё происходящее является реальностью, а не какой-то там игрой воображения…

…С тех пор минуло полгода. Мужики привезли из Архангельска свои семьи и вместе с ними страшное известие о гибели Морозова. Услыхав о смерти отца, Надежда долго горевала, не находя себе места, а Кузьма корил себя за то, что не смог уберечь старика от расправы «Чёрного колдуна». Однако, как бы ни было тяжело, но жизнь продолжалась, и надо было заниматься не только собой, но и другими переселенцами, прибывающими в деревню.