Андрей Поздеев - Операция «Артефакт»

И вот последний представитель этой удивительной касты сидел сейчас перед Николаем Петровичем и как ни в чём не бывало рассказывал ему о себе и своих близких…

В этот момент Алексей начал рассказывать о том периоде, когда он вернулся в Москву из Питера:

– Я оказался в очень непростой жизненной ситуации. Помимо того, что у меня не осталось никого из родных и близких, так в силу сложившихся обстоятельств я даже не мог встретиться ни с кем из своих старых друзей и знакомых. Причина была банальной, они все находились у вас под колпаком. Стоило мне только связаться с кем-нибудь из них по телефону, как в тот же миг, ваша контора открыла бы на меня новый сезон охоты. А так всё пока находилось в равновесном состоянии, которое вполне устраивало меня и давало возможность собраться с мыслями для принятия главного решения: «Что делать дальше?».

За те два месяца, которые прошли с момента моего возвращения из Питера, я обзавёлся новыми документами, купил скромную однокомнатную квартиру в Химках и безвылазно сидел дома, совершая редкие ночные выходы в небольшой продовольственный магазин. Я не пользовался мобильником и интернетом, понимая, что это самый короткий способ отследить меня. По сути дела, я находился под домашним арестом, который сам себе и устроил. В глубине души я, конечно же, понимал, что такое существование не может продолжаться бесконечно долго, и рано или поздно выход из этой ситуации будет найден, но когда и какой ценой это произойдёт, для меня оставалось загадкой.

16 сентября целый день шёл проливной дождь, превращая дороги и улицы в реки и озёра. С наступлением вечера непогода разыгралась ещё сильнее, замелькали молнии и прокатились громовые раскаты. В тот момент, когда дождь с неистовой силой забарабанил по окнам, в моей квартире выключился свет. В возникшей темноте в районе балконной двери зашевелилась занавеска, воздух наполнился запахом озона, и со стороны внешней стены в комнату начал просачиваться большой шар голубоватого цвета, подсвеченный изнутри слабыми электрическими разрядами. «Шаровая молния», – подумал я, пытаясь не шевелиться. А между тем шар подлетел к люстре, сделал вокруг неё несколько оборотов, остановился, немного повисел в воздухе, после чего стремительно спикировал мне на голову. Находясь в промежуточном состоянии между жизнью и смертью, я наблюдал картину того, как ко мне пожаловали те самые сущности, после общения с которыми Архип превратился в старика. Мне тяжело говорить о метафизическом мире, в котором я тогда побывал, поскольку для описания всего произошедшего у меня просто нет слов. Единственное, с чем это можно сравнить, так это с процессом перепрограммирования моего сознания. Только здесь в роли объекта выступал не компьютер, а мой мозг и мой разум.

Сколько я находился в таком состоянии, не знаю, только очнулся я от боли во всём теле, словно после удара электротока. Когда открыл глаза, в комнате горел свет, дождь прекратился, а остановившиеся часы показывали 23:59. Меня подташнивало и трясло. В общем, состояние было хреновое. Подойдя к холодильнику и не найдя там ничего горячительного, я понял, что мне надо сходить в магазин, в противном случае простуды было не избежать. Накинув куртку и схватив в руку пакет, я уже через пять минут входил в маленький круглосуточный магазин, в котором около прилавка стоял ещё один покупатель с трясущимися руками и отметиной высшего образования на спивающемся лице. Мужчина пытался сосчитать мелочь на очередную бутылку, но каждый раз сбивался, когда сумма доходила до тридцати рублей. Продавщица, посмотрев на меня презрительным взглядом, в котором читалось «Ну, вот ещё один алкаш припёрся», демонстративно повернулась ко мне спиной, давая понять, что она стоит на социальной лестнице развития намного выше меня. Когда же я положил на прилавок пятитысячную купюру и попросил продать мне самый дорогой из имеющихся в магазине виски, она от удивления открыла рот, в котором половина зубов была в золотых коронках. В тот момент, когда я прятал бутылку в пакет, «интеллигент» поднял на меня свои затуманенные глаза, в которых читалась немая просьба «позолотить ручку» несколькими рублями, как бы намекая на то, что человек человеку друг, товарищ и брат. Решив подтвердить этот общечеловеческий лозунг конкретным поступком, я, не раздумывая, вложил в его руку всю свою сдачу, и в тот же момент сквозь меня прошёл мощнейший электрический разряд. Не дослушав до конца слова благодарности, я поспешил выйти на улицу, боясь свалиться у них на глазах в обморок. На свежем воздухе мне стало легче, спазм прошёл, и до моего сознания дошло, что я теперь знаю об этом человеке всё, начиная с его первых детских воспоминаний до событий сегодняшнего дня. Мне тогда сразу вспомнилась история Архипа, у которого такое преображение сопровождалось изменением внешнего вида, и я в страхе ощупал своё лицо. Но нет, Бог миловал, и до превращения меня в старика дело пока не дошло, но полученный стресс сделал своё дело. Там же, на улице, я выпил из горла купленную бутылку, а после возвращения домой прямо в одежде упал на диван и заснул мертвецким сном…

Наутро у меня было такое состояние, будто одной половинкой был я, а второй вчерашний алкоголик из магазина. Копаясь в «грязном белье» этого опустившегося человека, я поймал себя на мысли, что теперь я владею не только информацией о его личной жизни, но и всеми его знаниями. Оказалось, что когда-то этот алкаш был ведущим научным сотрудником московского института иностранных языков. За его плечами были кандидатская диссертация и несколько научных работ, опубликованных в солидных российских изданиях. Однако, как это часто бывает с талантливыми людьми, которые не смогли противостоять пагубному влиянию алкоголя, он спился и опустился на самое дно человеческой жизни. Приняв во внимание то обстоятельство, что полученные на халяву знания иностранных языков значительно расширили границы моих возможностей, я через сутки улетел в Швейцарию, чтобы попасть в банк Pictet.

– Тогда объясни, почему ты там ещё не побывал? Ведь у тебя для этого было достаточно времени, почти две недели.

– А вот тут ты не прав. Первое, что я сделал по прилёту в Женеву – отправился в центральный офис этого банка, и это стало моей главной ошибкой. Как я позже выяснил, все вложения, сделанные в период второй мировой войны или сразу после её окончания, находятся под постоянным контролем специальной банковской инспекции, вернее, её службы безопасности. Информация о таких клиентах, как я, сразу начинают перепроверяться. И не просто проверяться, а их биографии начинают выворачивать наизнанку. Так произошло и в моём случае. Меня попросили подождать сутки, потом вторые, и в конце концов я понял, что мне не видать этой банковской ячейки, как своих ушей. В тоже время за мной установили негласное наблюдение. Сначала это были люди из службы безопасности банка, а несколько дней спустя меня уже пасли американцы. Тем не менее, все эти преграды не убили во мне желания узнать, что же там такого спрятал товарищ Берия.