Андрей Поздеев - Операция «Артефакт»

Подумав, что родители ещё не пришли с пляжа, он пошёл их искать и вскоре оказался на берегу бушующего моря. Он звал их, стараясь перекричать грохот волн, чувствуя себя одиноким и всеми покинутым.

Море шумело и ревело, волны бились о скалы, обдавая его солёными брызгами. В темноте он потерял дорогу назад и горько заплакал. В этот момент на берег обрушилась гигантская волна, которая сбила его с ног и потащила за собой в море. Он в ужасе закричал, стараясь изо всех сил зацепиться своими маленькими пальчиками за какой-нибудь выступ, но его силы были ничтожно малы по сравнению с разбушевавшимися силами природы. Его последним криком было слово «М-а-а-а-м-а!!!», а потом всё исчезло, пропало, и наступила темнота…

Его нашли. Правда, никто так и не смог дать логического объяснения, каким образом ребёнок оказался ночью на пустынном пляже в пяти километрах от того места, где его положили спать, при этом на его теле не было ни единой царапины. Помимо этого, врачи констатировали у него полную амнезию. У него были стёрты из памяти все его личностные данные. Он не помнил, как его зовут, кто его родители и откуда он приехал. Следователи, занимавшиеся этим делом, глубоко копать не стали, а врачи объяснили случившееся глубокой психологической травмой, полученной ребёнком на фоне неблагополучных отношений в семье. Однако и те, и другие в один голос посоветовали родителям как можно скорее покинуть побережье и отправиться на консультацию в столичную клинику.

Несмотря на потуги и старания врачей, память к нему так и не вернулась, и ему пришлось заново привыкать ко всему, что его окружало. Произошедшее никак не отразилось на его психическом здоровье, чего нельзя было сказать о взаимоотношениях в семье. Мать обвиняла во всём отца, отец мать, и вскоре жизнь в семье стала настолько невыносимой, что они были вынуждены развестись и разъехаться. Поэтому в последующей его жизни самым близким и родным для него человеком стала мама.

С тех пор ни он, ни его близкие никогда больше не вспоминали о событиях той таинственной ночи. И вот сегодня его сознание зачем-то извлекло из глубин его подсознания отдельные отрывки того происшествия, которые долгие годы были для него недоступны. Он вспомнил, что перед тем, как его нашли, он был в компании каких-то странных людей, совсем не похожих на его родителей, а после того, как они пропали, в его мозгу, как заноза, засело одно единственное слово: «Смотритель».

И словно в продолжение его сна, он почувствовал, как его пытаются растормошить и вернуть к жизни. Отзываясь на эти прикосновения, он открыл глаза и увидел Кузьмина, Соболева и помолодевшего Алексея. Посчитав, что это видение из сна, он отмахнулся от них рукой и снова закрыл глаза. Однако не тут-то было. Почувствовав в своём носу щекотание, он смачно чихнул и окончательно проснулся…

Картина, представшая его взору, была достойна кисти русских передвижников. Он возлежал на широком ложе, чем-то напоминающем боярскую кровать, в большой старинной русской избе. Справа от него стоял Кузьмин, одетый в русскую косоворотку, слева Степан в длинной холщёвой рубахе, подпоясанный кушаком, тут же стоял Алексей, который выглядел так же, как в момент их первой встречи в Швейцарии. Чёрные кудрявые волосы спадали ему на плечи, а маленькая узкая бородка с длинными бакенбардами делала его похожим на живого Христа. Однако больше всего его поразили глаза Бурмистрова, в которых он увидел некую безысходность.

– Ну, слава Богу, проснулся, – проговорил он, перекрестившись. – А то мы уже думали, что придётся садиться за стол без тебя. Поднимайся, Николай Петрович, нечего смотреть на нас такими удивлёнными глазами, чуть позже я тебе всё объясню. Сейчас Степан отведёт тебя на двор, а мы пока с Володей соберём что-нибудь на стол. Наденешь вот это, – и он положил на край кровати добротный старинный кафтан. – Не обессудь, чем богаты, тем и рады.

Когда через пару минут Томилин умывался в деревянной кадушке, он спросил у Соболева:

– Степан, где мы?

– А чёрт его знает, Николай Петрович. Фантом перетащил нас сюда, когда мы все были в отключке. Надо полагать, что это дом Архипа, про который он нам говорил, хотя совершенно непонятно, почему изба и находящиеся в ней вещи до сих пор выглядят так, как будто бы здесь кто-то живёт. Посудите сами, изба протоплена, запаха плесени нет, дом полон продуктов и старинной одежды, а на дворе целая гора порубленных дров. В общем, чудеса, да и только.

– А говорил ли он что-нибудь о тех, кто напал на нас в лагере?

– Нет, товарищ генерал. Сказал, что расскажет всё, когда вы проснётесь. Думаю, что ждать осталось недолго.

– А что ты лыбишься?

– Да как-то смешно мы выглядим в этих старинных балахонах. Впечатление такое, что мы перенеслись этак лет на двести назад в прошлое. Вы обратили внимание, во что обут сам Фантом?

– Нет.

– У него на ногах лапти!..

Когда Томилин со Степаном вернулись в избу, Бурмистров с Кузьминым уже сидели за столом, Алексей во главе стола, Владимир по левую руку от него. Томилину он указал на место возле себя справа, а Степана посадил рядом с Владимиром. Наблюдая за Алексеем, Томилин обратил внимание на то, что помимо внешних изменений в облике его друга, у него изменилась манера общения. Она стала теперь какой-то певучей, с вкраплениями старославянского диалекта.

На столе в изобилии были представлены дары местных лесов, от солёных груздей до мороженой морошки и клюквы. В глиняном горшке дымилась какая-та каша, которую дополняла миска с квашеной капустой. Также было много рыбы, как вяленой, так и сушёной. Вместо хлеба на столе лежали лепёшки, а завершал это изобилие небольшой бочонок мёда. Как только Томилин со Степаном уселись за стол, Алексей начал читать молитву:

Никто из присутствующих после прочтения молитвы не посмел нарушить молчание, и поэтому дальнейшая трапеза прошла в полной тишине. Было только слышно, как весело потрескивают дрова в печи да стучат деревянные ложки. Когда с едой было покончено, Алексей вышел из-за стола, подошёл к образам, перекрестился и достал из-за иконы Божьей Матери матерчатый свёрток, с которым вернулся на место. Развернув ткань, он извлёк из неё длинный металлический предмет, чем-то напоминающий большой тесак, и, посмотрев в глаза офицеров, грустно произнёс:

– Ну вот, друзья мои, и настал тот час, когда вы можете воочию созерцать Копьё Судьбы.