Вадим Калашов - Чума теней

Но в глазах Блича страха не было. В них было… Ставрог не мог подобрать точное описание. Он лишь понимал, что встретил самый острый взгляд, какие приходилось видеть. Настоящие глаза-бритвы. А ещё в них блестело торжество победителя.

Это была ловушка только для одного. Мальчик, хорошо изучивший баржу за время, которое провёл с её бандой, знал, куда плыл. Блич уверенно скользнул в узкую, едва заметную щель в потолке. Ставрог рванул следом, но не смог протиснуть тело широкоплечего мужчины туда, где с трудом проходил подросток. В бессильной ярости главарь Бесов попытался достать Блича ножом, но лишь оцарапал ему пятку.

Блич вырвал из пролезшей по плечо руки нож и пригвоздил ладонь бандита к стене. Рука задёргалась, а снизу раздалось бултыхание и удары кулаком по дереву – у Ставрога кончился воздух. Не дожидаясь окончания конвульсий, Блич вышел наверх, где его встретили радостными криками Банда Баржи и малышка Лу.

Подросток улыбнулся и лёг на спину. Грудь его тяжело вздымалась. Он чувствовал себя до предела вымотанным.

Ещё до того, как увидел свой дом, Воин Чести знал, что предчувствия не обманули – ветер принёс запах гари и крики горя потерявших в бою товарищей.

Узнав, что племянница похищена, и что ей обещали бандиты, если не будут выполнены все условия, Гулле не сказал ни слова, а просто сел на землю и обхватил голову руками.

Тем временем в доме Найрус оказывал помощь раненым. Выжило два фехтовальщика Пера и только девять бойцов Герцогова Ока, включая Герта. И каждый нуждался в помощи врача.

А окровавленный серый маг напрасно требовал к себе внимания.

– Нет, проклятый колдун, подыхай. У тебя нет шансов. Меч разрубил грудинную артерию. Осталось жить тебе полчаса от силы.

Лигер заплакал.

– Помоги мне, лекарь! Клянусь и своей, и чужой маной, что скажу тебе правду! Это мой брат… это всё из-за моего младшего брата. Глупый мальчишка, вечно встревает во всякие истории, а род его выручает… Мы все из-за него постарели раньше времени. Но он родная кровь, Найрус, понимаешь, родная кровь! Он дурак и безответственный парень, но он родной брат. Самый любимый брат. Я не прощу себе, если он умрёт!

Найрус вздохнул и сказал:

– Ты купился так же, как я на Алебарду Ярости. От повреждённых артерий умирают гораздо быстрее, а никакой грудинной артерии нет и в помине. Твоя рана не опасна, если избежать заражения.

Слёзы мгновенно высохли на лице мага.

– Один – один, господин Лигер. Клятву своей и чужой маной не нарушают, поэтому попрошу дать все объяснения.

Лигер сказал, что они должны остаться наедине. Как выяснилось, не зря.

Лучи рассветного солнца неторопливо освещали двор, где лежали в ряд двадцать четыре тела. Стражники, братья-фехтовальщики, арбалетчики сообщества Ястреба – все отдали жизнь за Воина Чести.

Отдельно лежал с заботливо сложенными кем-то руками на груди двадцать пятый погибший. Воин с неправильным, но мужественным лицом, убитый мечом под подбородок. Странствующий рыцарь и защитник справедливости Райнес Секира, тот, кто до последнего возглавлял оборону. Рядом с ним стоял на коленях безутешный Герт, сжимал ладонями не уберёгший владельца шлем-армэ и словно за что-то просил прощения.

Он сегодня не только не смог защитить любимую девушку, но и потерял друга. И часа Герт не знал этого рыцаря, но чувствовал себя так, словно хоронить придётся товарища, с которым много лет было о чём поговорить.

Трупы бандитов были свалены в одну беспорядочную кучу, и их никто не считал. Они напали под покровом ночи на мирных людей, поэтому не заслужили после смерти никакого почтения.

Перепачканные в крови, со свежими повязками на ранах, уцелевшие бойцы с ненавистью смотрели на толпу зевак, которую силилась отогнать цепь стражников. Они знали, что многие из этих людей жили неподалёку и наблюдали сквозь приоткрытые ставни сражение, вместо того чтобы помочь отстоять дом охранителя города. А сейчас вот прибежали поглазеть.

Будь проклята ночная армия, не те из вас, кто действительно жертвы злой судьбы, а большинство: негодяи, которые думают, что они слишком хороши для участи чомпи, ремесленника или крестьянина.

Будьте прокляты все обыватели, кто, не зная разбоя, тем не менее живёт по Кодексу Праведного Каторжанина: не подаёт руки тем, кому эти правила запрещают, не обращается в ночную стражу, когда узнаёт о преступлении, гнушается ремёсел, которые каторжане считают непочётными.

Будьте прокляты все творцы, кто прославляет этот Кодекс в книгах и поэмах, спектаклях и песнях в надежде заслужить уважение тех, кто уважения не заслуживает.

Но вдвойне будьте прокляты равнодушные и трусы, те, кто сидит по своим норам, когда ночная армия атакует даже ближайшего соседа, но первым прибегает посмотреть на сгоревший дом или трупы.

А тем временем в доме профессор Найрус тёр виски, моля Свет дать сил не сойти с ума от того, что услышал из уст Лигера Барьера и увидел в магическом шаре. Наконец, учёному получилось взять себя в руки.

– А это был ведьмин артефакт?

– Нет. Шар для общения на расстоянии – это магический предмет из Пелинорга. Я чту закон.

– Ага. Вижу я, как вы чтите. Вы обязаны были рассказать правду магическому сообществу, а не организовывать экспедицию по надуманному поводу.

– Вы же понимаете последствия правды. Не только для моего брата, но и для ваших знакомых.

Профессор понимал. Когда до магического сообщества дойдёт правда, его друзьям, народу Теней, не поможет ничего. Против них объединятся все. Их будут искать и истреблять уже магией. По всей планете не останется города, посёлка, деревни, где бы они чувствовали себя в безопасности.

И словно читая его мысли, Лигер добавил:

– Не только города и посёлки. Ни в лесу, ни в горах, ни в поле, ни в пустыне. Маги не станут держать это в секрете от эльфов: эльфы обратятся к своему колдовству, и сама природа пойдёт войной на твоих друзей. Несчастный народ будут убивать волки и рыси, медведи и росомахи. Их станут затаптывать в землю стада оленей и лосей, разрывать на части кабаны, заклёвывать насмерть птицы. Даже если они найдут полностью безжизненную местность… Найрус, есть такая штука, как магия стихий. Против народа Теней восстанут реки и моря, горные ущелья будут давить их в своих объятиях.

Картина, которую нарисовал серый маг, была жуткой, но реальной.

– И кто осудит народы планеты, если в обратном случае нас ждёт исчезновение… самого понятия «жизнь». Когда всё живое уйдёт, уступая место своей тени. Подумайте, Найрус.

Профессор вспомнил главу своих исследований, посвящённую снам охотников. Чёрному Человеку и картине мира, которую он рисует. Сколько лет учёный считал Чёрного Человека порождением сознания охотника, его внутренним самооправданием. И вот теперь выясняется, что сны пророческие. Что это значит? Что охотники – провидцы? Или что сны эти не имеют никакого отношения к душе охотников, а кем-то им посланы?