Патрик Уикс - Dragon Age. Империя масок

Затем факелы остались позади, и Бриала увидела, что ночное небо полыхает багряно-дымным заревом.

И почуяла запах дыма – запах горящих трущоб Халамширала.

И тогда разум ее смолк.

С наступлением утра бо́льшая часть дела была завершена.

Императрица Селина скакала со своим войском на белоснежной кобыле, блистательная в императорских доспехах, которые сверкали даже в слабом дымчатом свете зари. Она знала, что должна бы испытывать усталость. Однако даже притом, что она вопреки обыкновению бодрствовала допоздна, магия новорожденной зари бодрила ее разум и придавала ей силы.

Заслышав лязг доспехов надвигающегося войска, эльфы попытались составить строй копейщиков – палки с ножами и деревянные щиты из собранных по тавернам столов. Орлесианское войско, двигавшееся по четверо в ряд узкими кривыми улочками халамширалских трущоб, опрокинуло этот строй, даже не замедлив шага. Когда солдаты добрались до площади, с флангов двумя волнами хлынули всадники, беспощадно убивая тех, кто пытался бежать, и вселяя ужас во всякого, кому приходила в голову мысль об ответном ударе.

После этого самым серьезным опасением Селины было то, что войско забудет о дисциплине и решит отметить ночной труд разудалым празднеством. Трущобы были домом эльфов, и, будучи загнаны в угол, они вполне способны завязать ожесточенный бой. Потому Селина ехала рядом с войском, под защитой, но на виду у всех, и властно одергивала солдат всякий раз, когда они выказывали намерение удариться в мародерство.

Войско прошло через эльфийские трущобы с поистине армейской четкостью, и, когда оно двинулось обратно, позади жарко полыхали кварталы, захваченные мятежниками.

Лорды и леди Халамширала собрались на рыночной площади Высокого квартала, перед воротами, которые разделяли знать и простолюдинов, в полной тишине ожидая возвращения Селины и ее войска. Впереди стояли аристократы со своими телохранителями. Торговцы, ремесленники и слуги столпились чуть поодаль, держа наготове ведра с водой. То была мудрая предусмотрительность. Жар позади Селины был подобен опаляющей завесе, которая норовила выжечь воздух из ее легких, и раскаленные искры и угли без труда перелетали через каменные стены, которые оберегали благополучие знати.

Эти стены, мельком подумалось Селине, были построены, скорее всего, еще в те времена, когда эльфы возводили Халамширал. Могли ли древние строители представить, что когда-нибудь эти самые стены будут защищать знатных людей от эльфов, которые гибнут в огне по другую сторону стены.

Среди вельмож, собравшихся на площади, был и сэр Мишель. Хотя минувшим вечером он не принимал участия в бою, вид у него был усталый. Когда он устремил взгляд мимо императрицы, на охваченные огнем трущобы, на лице его промелькнула тень той самой печали, от которой он так горячо открещивался во время разговора в карете.

Селина выехала на простор перед рядами своего войска и сняла шлем. Маски на ней не было – вынужденная привилегия для тех, кто носит доспехи, – и ее бледное лицо, не дрогнув, приняло на себя взгляды толпы.

– Да здравствует императрица Селина! – прокричал в безмолвие площади сэр Мишель.

В тусклом свете зари тысяча голосов выкрикнула имя императрицы и тысяча людей верноподданно опустилась на колени.

Сидя в седле, Селина принимала эти почести. То была одна из причин, по которой она поехала верхом с войском, облачилась в доспехи, в которых, по сути, не нуждалась. Можно не сомневаться, что ее нарекут жестокой. Кто-то наверняка усомнится, в своем ли она уме. Зато теперь у нее есть тысяча свидетелей, которые знают с неоспоримой уверенностью, как императрица Селина поступила с мятежниками.

Момент настоятельно требовал произнести речь, однако слова, заготовленные заранее, казались неуместны сейчас, когда волосы императрицы отдавали горьким дымом пожара. Селина обратилась к Пьеру, графу Халамширал, правителю города, которому она дозволила встать во главе войска, сровнявшего с землей часть его владений.

– Граф Пьер, – проговорила она, и голос ее донесся до самых отдаленных уголков площади, – мои солдаты проделали долгий путь без отдыха, и хотя совершенное ими было необходимо, нет ни малейшей радости в том, чтобы уничтожить даже такой жалкий клочок этого прекрасного города.

Существовал лишь один приемлемый ответ на эти слова – и Пьер это знал.

– Ваше величество, мы благодарим вас за то, что вы вернули нашему городу мир и безопасность, а также чувствуем себя обязанными вновь выразить сожаление, что подобное низкое злодейство могло зародиться в гордом Халамширале.

– Вам сегодня предстоит еще немало работы, и присутствие солдат вряд ли ее ускорит. Мы отправимся на отдых в мой Зимний дворец, неподалеку от вашего прекрасного города.

До дворца, в котором ее семья традиционно укрывалась от зимних холодов, переход невелик, и его стоит совершить даже после долгой бессонной ночи. Ее солдаты устроятся там с куда большими удобствами, нежели в Халамширале… а Халамширал сможет приступить к погребению своих мертвецов.

– Ваше величество. – Пьер, сидя в седле, поклонился. – Ваши люди все как один герои, и мы позаботимся о том, чтобы их ждал достойный героев пир. С вашего разрешения, я немедля отправлюсь распорядиться, чтобы в ваш дворец доставили запасы провизии.

Селина кивнула, и граф Пьер медленно поехал прочь. Толпа расступалась перед ним. Сэр Мишель вскочил в седло, направил коня к императрице, и они бок о бок двинулись прочь из города.

– Как ваше поручение, сэр Мишель? – спросила Селина, не глядя на него.

– Исполнено, ваше величество. Простолюдин, который сопровождал ее, оказал сопротивление и был убит. Ее арестовали без боя, как вы и желали.

– Благодарю.

Светало. Городские стяги постепенно сменяли серый цвет на красный.

– В каком она состоянии?

– Она… плохо восприняла пожар, ваше величество.

– Понимаю, – кивнула Селина.

Даже без маски и грима она ничем не выдала своих чувств: кто-то может следить за ними из окон, выискивая малейшие признаки слабости.

Солнце уже взошло, когда войско Селины миновало городские ворота. Массивные, грузные, эти ворота были установлены на древнем камне, заложенном, говорят, еще во времена правления эльфов. По преданию, стены города оказались так прочны, что, когда заключительный мощный удар Священного похода вышиб городские ворота, все прочие укрепления остались нетронутыми. Это придавало городу странно диковинный вид – сторожевые башни, тянувшиеся к небу с древним возвышенным изяществом, которое, по слухам, было не вполне естественного происхождения.

– Что ж, дело сделано, – сказала Селина, когда цоканье копыт ее лошади по брусчатке сменилось глухим перестуком по грунтовой дороге. – Треклятый маневр Гаспара с треском провалился.