Глен Кук - Хроники Черного Отряда. Книги юга: Игра Теней. Стальные сны. Серебряный клин

Мысленно я сверилась с картой.

– Нам нужно бежать, – сказала я Нарайяну. – И быстро. Не то к полудню от нас останется мокрое место. Садись позади меня. Солдат, ты поедешь с Рамом, держись покрепче. Там есть еще люди?

– Несколько человек, Госпожа.

– Им придется самим позаботиться о себе. Вперед!

Мы представляли собой незабываемое зрелище, это уж точно: прилично держаться в седле умела только я. А меня так тошнило, что дважды приходилось останавливаться. Но все же мы прибыли в лагерь раньше катастрофы.

Нож уже приготовил войско к отходу. Теперь я поняла, о чем он говорил с Мэзером и Лебедем. Он услышал про воду и понял, к каким последствиям это может привести. Он ждал указаний.

– Отправь конную разведку на север и юг. Припугни их.

– Уже сделано. По двести всадников в каждом направлении.

– Отлично. Ты – чудо.

По дороге я придумала один трюк. Хотела уже выбросить его из головы как слишком авантюрный, но теперь решилась. Ничего другого не остается – у нас слишком мало времени.

Я успела заметить, что на севере довольно пыльная земля.

– Пехоту – в холмы. Всем конникам наломать веток, пусть тащат их по своему следу. Идем на восток. Отправь гонца к стрелкам: как можно дольше держать противника за пояс. Пусть отступают на восток и увлекают его за собой, сколько смогут.

Моя уловка не годится для темного времени суток, да и маловато шансов, что сработает в светлое. Тени вскоре сообщат своему хозяину Тенекруту, что его провели. Но за это время мы успеем ускользнуть.

Если он погонится за мной, Могаба со своим войском выберется из кольца. Вряд ли Тенекруту этого хочется.

Нож зря не терял времени. Лебедь и Мэзер помогали ему, мечась по лагерю. Наши разногласия могли подождать.

По мере того как войско продвигалось среди холмов, воцарились спокойствие и строгий порядок. Люди верили, что мы с Ножом выведем их. Вперед понеслись всадники. Пыли от них – как от целой орды.

Нож, Лебедь, Мэзер, Нарайян и я вели наблюдение с небольшой возвышенности.

– Если Тенекрута в принципе возможно одурачить, наш трюк сработает, – сказала я. – Он увидит, что мы ускользаем, обеспокоится и попытается догнать.

Лебедь воздел скрещенные пальцы, а Нож спросил:

– Наши действия?

– Идем на север через холмы.

– Он клюнул, – сказал Мэзер.

А Нож заметил:

– Похоже, ради скорости он бросит всех, кто не в лучшей форме.

– А ты учишься, – кивнула я. – И становишься циником.

– Работа циничная.

– Да. Все поняли?

Лебедь потребовал объяснить.

– Тенекрут оставит своих раненых и вспомогательные войска, чтобы они не замедляли продвижение. Им не миновать того места, где северная дорога упирается в холмы. Там-то мы их и накроем. Нарайян, отправь разведчиков вперед.

Теперь Нарайян был мною доволен. Назревала огромная бойня. И это сулило приход настоящего Года Черепов.

Копченый пробирался в потемках, озираясь и тихо бранясь. Они снова здесь! Никак от них не избавиться! Каждый его шаг известен наперед.

Чем дольше он откладывал выход на связь, тем сильнее давил на сознание образ Длиннотени. Страх перед ним так глубоко въелся в Копченого, что стал частью его натуры. Да и как тут не бояться? С ним сотворили нечто чудовищное – завладели его душой. Каким-то образом Длиннотень внедрил в нее частицу себя, и теперь Копченый – его раб, его орудие.

Голос, звучавший внутри его, перешел на визгливый крик. Если не избавиться от слежки, Копченый поневоле выдаст связных.

Он притворялся, что не замечает соглядатаев, хотя те и не думали прятаться. Что, если она все знает и хочет напугать его, чтобы он даже не приближался к связным? Такое возможно. Как и то, что из-за провала тех, с кем должен встретиться, ничего не изменится.

Он пошел. Тени двинулись за ним.

Копченый пытался улизнуть, надеясь на превосходное знание Таглиоса. Сколько себя помнил, он предпочитал темные переулки и потайные пути. Никто не изучил лабиринты дворца так, как он, да и в городе ему был знаком каждый закоулок.

Он превзошел сам себя. Но, выйдя из трущоб, где дважды заблудился, пытаясь запутать след, Копченый заметил, что его уже поджидает один из соглядатаев, прислонившись к стене дома.

Человек ухмыльнулся.

И образ Длиннотени заполнил сознание Копченого. Хозяин сердится. Его терпение вот-вот лопнет.

Копченый перешел улочку:

– Да будьте вы прокляты! Как вам удается меня выслеживать?

Соглядатай сплюнул, снова усмехнулся:

– От Кины не улизнешь, колдун.

Кина! К сонму опасностей добавилась новая.

– Сколько ни беги, не скроешься. Как ни крутись, с крючка не слезешь. Можно запереться в комнате без окон, можно говорить шепотом, но от Кины ничего не утаишь. Она слышит каждый твой вздох.

У Копченого мороз пошел по коже.

– И так было всегда.

Копченый повернулся, чтобы убежать.

– Но выход есть.

– Какой?

– Выход есть. Сам подумай. Будешь якшаться с Длиннотенью – и твои друзья-таглиосцы прикончат тебя, как только об этом узнают. А если не прикончат, то это сделает Длиннотень, когда ты станешь не нужен. Но выход есть. Ты можешь вернуться домой. И стряхнуть с себя ужас, который пожирает твою душу.

Копченый был так напуган, что его не удивила речь незнакомца. Уличная шпана говорит совсем не так.

– Вернуться? – Он был готов на все, лишь бы вырваться из паутины. – Но как?

– Приди к Кине!

– О нет! – Он чуть не завопил. Неужели, чтобы спастись от одного поработителя, необходимо отдаться другому? – Нет!

– Дело твое, колдун. Но лучше не станет, даже не надейся.

Копченый побежал. Гонятся за ним или нет – ему теперь было все равно. Бег чуть успокоил. Добравшись до цели, Копченый сообразил, что не видел летучих мышей с тех пор, как покинул дворец. Это что-то новое. Где же они, посланцы Хозяев Теней?

Он вбежал в высокое обшарпанное здание, быстро поднялся по лестнице наверх и замолотил в дверь.

– Входи, – прозвучало внутри.

Он сделал шаг и замер в проеме.

Прислонившись к стене, в комнате стоял тот, с кем колдун разговаривал на улице. Вокруг лежало восемь трупов. Задушены.

– Богиня не хочет, – сказал человек, – чтобы твой хозяин узнал о том, что ее дочь находится здесь.

Копченый взвизгнул, как крыса под каблуком, и бросился бежать. Вслед ему летел смех.

В комнате с мертвецами единственный живой съежился и превратился в беса Жабомордого. Бес хихикнул и растворился в воздухе.

Копченый успокоился, пока добирался до дворца. Вернулась способность думать. У него осталась одна стрела. Да, она способна поразить его самого с той же легкостью, что и врагов, но выбирать не приходится. В кромешной мгле хочешь не хочешь, а побежишь на единственный огонек.