Глен Кук - Хроники Черного Отряда. Книги юга: Игра Теней. Стальные сны. Серебряный клин

А ужас преследовал. Небо над Хромым становилось слишком опасным. Падали зажигательные пузыри, тут и там расцветало оранжевое пламя, в нем погибали припасы и ценности. Но Хромой, сумевший защититься от огня, о нем больше не думал. Он обуздал свой гнев и вернулся к задаче, от которой его столь внезапно оторвали.

Как только Пес Жабодав приблизился к монастырской стене, оттуда что-то протянулось и оттолкнуло его; так человек щелчком отбрасывает жука. Вокруг повалились солдаты. И негде было спрятаться от атакующих небесных демонов.

Все же люди, пусть и очень немногие, наступали. Противник не пытался им воспрепятствовать. Почему?

Скаты ринулись вниз на волнисто трепещущих крыльях. Пес Жабодав изо всех сил прыгнул навстречу им. Зубы впились в темную плоть.

Хромой бормотал заклинания, а двое шаманов что-то вытаскивали из дымящихся развалин фургона. Глядя на хлопоты своих помощников, предводитель расплылся в улыбке.

Царящее кругом светопреставление его теперь нисколько не волновало.

Ему принесли обсидиановую змею, прямую как стрела, десяти футов длиной и шести толщиной. Каждая ее чешуйка была изображена с поразительной четкостью, в рубиновых глазах плясало отраженное пламя. Ведьмаки шатались под ее тяжестью. Один из них проклинал жар, который успела вобрать в себя эта штуковина.

Хромой поджидал их со своей знаменитой грозной улыбкой. Не дыша, очень тихо он затянул мрачную песнь.

И обсидиановая змея начала меняться. По ее телу текла жизнь, оно вздрагивало. Распахнулись длинные мглистые крылья. Они бросали тени – в тот час, когда никаких теней не бывает.

Ало зажглись глаза, будто открылись дверцы в самые жаркие топки ада. Вспороли воздух глянцевитые когти, похожие на обсидиановые ножи. Из пасти, полной темных острых зубов, вырвался ужасающий визг. Вздымалось и опадало брюхо, тварь дышала. И вот уже она рвется на свободу, ее взгляд прикован к ближайшему костру.

Хромой кивнул. Шаманы отпустили змею. Та захлопала крыльями и нырнула в огонь. Закувыркалась там, как воробей в грязной луже. Хромой одобрительно улыбался. Зашевелились его губы, выговаривая колдовские слова.

Огонь погас. Сожравшая его тварь метнулась к следующему. Потом дальше.

Хромой дал ей попировать несколько минут, а потом тон его речитатива изменился. Голос сделался властным, жестким. Тварь протестующе взвизгнула. Из ее пасти исторглась огненная дымка.

Но змея подчинилась приказу. Вереща, она взмыла в ночное небо.

Хромой перевел взгляд на Храм отдохновения странствующих. Пора выяснить, каким колдовством защищено это место.

Шаманы подняли своего господина и понесли к стене.

Мертвой хваткой, до белизны и жгучей боли в суставах Боманц держался за какой-то орган кита. Чудовище висело достаточно низко над огненно-дымным хаосом, чтобы колдун видел всю картину происходящего, чтобы сознавал, сколько продлится его падение, если он все-таки рискнет расслабить пальцы. Рядом были Молчун и Душечка, они наблюдали. Одно подозрительное движение, и Боманц получит от Молчуна пинок. А заодно возможность выяснить, умеет ли он летать.

Это проверка. Белой Розе дан приказ остановить здесь древний ужас при условии, что она получит помощь от его жертв, и в стратегическом плане нашлось место Боманцу.

Если на то пошло, у колдуна было ощущение, что весь план строился вокруг его особы.

Душечка ничего не объяснила. Возможно, изображала из себя женщину-загадку, а может, и впрямь не доверяла ему. Он сейчас главный – пока не допустил какой-нибудь роковой ошибки. А когда допустит, к его ягодице приложится подметка и он совершит лебединый полет в преисподнюю.

Менгиры редко вкладывали чувства в свою речь, но тот, что материализовался слева и сзади от Боманца, ухитрился наполнить краткий доклад разочарованием.

– Он сумел защититься. Ни огонь его не берет, ни молния.

Застать противника врасплох почти не надеялись, но попытаться все же стоило.

– А что его приверженцы?

– Мы опять устроили им децимацию. Их уничтожить можно, а вот чудовище – нет. Оно страдает от боли, но эта боль лишь усиливает его ярость.

– Неуязвим, говоришь? Вот увидишь, что это не так, когда я к нему подберусь.

Услышав это обещание, возмущенно раскудахталась осточертевшая птица.

– Сет Мел, ты у нас такой крутой, да? Ха-ха-ха! Эта тварь тебя как жука раздавит!

Боманц заставил себя оторвать взгляд от птицы и посмотреть вниз. Желудок заныл от страха. Канюк решил во что бы то ни стало довести колдуна до белого каления. Смешной, наивный оптимизм. Откуда этому пернатому знать, что Боманц прошел суровую школу выдержки и самообладания? Что он тридцать лет был женат?

– Камни, не пора ли вам сделать ход? – Боманц попытался обезоруживающе улыбнуться – пусть они видят перед собой человека, у которого на уме только дело.

Где-то на задворках разума уже созревал небольшой план. Пора поставить гнусного падальщика на место.

– Скоро, – ответил камень. – А каков будет твой вклад в этот фарс?

Боманц решил потянуть время, и тут канюк заверещал. Что за черт?! Колдун резко обернулся. Проклятая птица не из пугливых, но сейчас она визжит от ужаса.

В ночном небе, затмив луну и звезды, распахнулись огромные темные крылья. Бушующий внизу огонь оживил смышленые злые глаза, очертил длинные, острые зубы. Свирепый взгляд был устремлен на тех, кто ехал на ките.

Молчун торопливо проделал охранительные пассы – не помогло. Эту тварь Боманц видел впервые в жизни. Она явилась не из Курганья; она не имела ничего общего с Владычеством, ту эпоху он изучил досконально, знал тогдашних тварей до последней косточки, до последнего перышка, до последней чешуйки. Не принадлежало чудовище и к империи Госпожи, иначе бы та приручила ее в пору своего подъема. Получается, это военная добыча, взятая в одном из городов, оказавшихся на пути Хромого. Впрочем, сейчас следовало думать не о происхождении твари, а об опасности, которую она собой представляла. Боманц поспешил погрузиться в транс, тот самый, что облегчал ему борьбу со сверхъестественными противниками.

Но едва чародей раскрылся для другого уровня реальности с его энергиями, как нахлынул страх.

– Следующий шаг! – прокричал он менгиру со шрамом. – Не медли! Отзови скатов! Никого не подпускай к этой гадине!

Ночную мглу месили окаймленные пламенем крылья. Красноглазая тварь устремилась к летучему киту. Боманц применил самые мощные защитные чары из своего арсенала. Чудовище терзало ночь криками боли, но оно не прекратило атаку, а лишь чуть-чуть отклонилось от выбранной траектории. Под его ударом содрогнулся кит.

Летевшие на китовой спине менгиры срывались один за другим, и их исчезновение сопровождалось слабыми раскатами грома. Болтливый канюк ругался как портовый грузчик и в страхе хлопал крыльями. Верещали до смерти напуганные юные скаты. К Боманцу кинулись братья Вертуны, но тот не вникал в вопросы, которые они выкрикивали, явно намереваясь его сбросить. Душечка остановила братьев властным жестом.