Глен Кук - Хроники Черного Отряда. Книги юга: Игра Теней. Стальные сны. Серебряный клин

В кольце замерцал воздух, как над раскаленной солнцем мостовой. Туда уставился колдун. Смедз тоже наблюдал и не замечал никаких перемен, вот только улыбка вдруг сошла с пухлого лица, а за ней и румянец.

– Парни, во что это вы впутались? – просипел колдун.

– А? Ты о чем? – спросил Смедз.

– И как же я сразу не догадался?! Самый настоящий мистический смрад. Но мыслимое ли дело, чтобы обыкновенный паренек коснулся того, что замарано самой сущностью зла? Того, в чем течет кровь Тьмы? Должно быть, это сильнейший фетиш… потерянный в незапамятные времена и лишь недавно вернувшийся в мир… Нечто совершенно необыкновенное и потому неизвестное в наших краях… Парни, вы кто? Грабители могил?

Тимми таращился на свою руку. Смедз выдержал взгляд колдуна, ничего не сказав.

– Раскопав то, что вызвало хворь, вы никаких законов не нарушили. Но лучше сообщить о случившемся имперским посланникам, иначе увязнете в этом дерьме с головой.

– Ты можешь ему чем-нибудь помочь? – резко спросил Смедз.

– Не могу. Тому, кто изготовил отравившую твоего друга вещь, я не гожусь даже в подметки. А надо быть даже не ровней этому магу, чтобы исцелить ожог; надо быть гораздо сильнее. И вдобавок иметь в своем распоряжении тот тлетворный фетиш – не изучив его, нельзя найти действенный метод лечения.

«Твою же мать! – мысленно выругался Смедз. – И где прикажешь искать того, кто сильнее самого Властелина? Нет, это дохлое дело».

– Стало быть, вылечить не берешься. Но хоть что-нибудь ты можешь?

– Могу удалить некротизированные ткани.

– А на человеческом языке?

– Ампутировать руку. Если прямо сейчас, то по запястье. С решением лучше не затягивать. Когда потемнение доберется до больших костей, нельзя будет предсказать, как далеко оно распространится и с какой быстротой.

– Тимми, что скажешь?

– Руку резать? Не дам!

– Слышал, что он сказал?

– Слышал! Эй, колдун, а у тебя есть что-нибудь от боли? Чтобы я мог хотя бы нормально соображать?

– Можно наложить блокирующее заклятие, но его хватит ненадолго, а потом заболит еще сильнее. Так что решайся поскорее, приятель. Чем дальше, тем труднее будет справляться с болью. Дней через десять спятишь от нее.

– Что ж, и на том спасибо, – проворчал Смедз. – Давай, успокой его, чтобы мы могли нормально поговорить.

Колдун сыпал порошки, бормотал, делал магические пассы. На глазах у Смедза Тимми расслаблялся, даже вяло улыбнулся наконец.

– Готово? – спросил Смедз. – Вставай, Тимми. Пора в путь.

– Надо снова перевязать, – сказал маг. – Подозреваю, эта хворь может передаваться при соприкосновении. Породившее ее зло было достаточно сильным для этого.

У Смедза сжались в комок внутренности, когда он попытался вспомнить, касался ли больной руки Тимми. Вроде не касался…

В паническом нетерпении дождавшись Тимми за дверью, он спросил:

– Старик Рыба до кожи дотрагивался, когда перевязывал?

– Нет… Никто не дотрагивался. Только этот лекарь пальцем ткнул пару раз.

– Гм…

Услышанное Смедзу не понравилось. Он вообще не любил, когда все усложнялось. Пытаешься распутать – и становится только хуже.

Надо перетереть с Талли и Рыбой. Нетрудно догадаться, чего хочет Талли: выманить Тимми из города и прикопать с перерезанной глоткой.

У Талли змеиная душа. Его злоба только и ждет, когда ей дадут волю.

Пожалуй, не стоит откладывать встречу. Лучше собраться прямо сейчас. Вот только как получить свою долю с вырученного за клин? Твою же мать…

– Тимми, надо бы тебе отдохнуть, может, даже надраться. А еще хорошенько подумать. Что бы ты ни решил, я тебя поддержу, но помни: ты можешь навлечь беду на всех нас. И стерегись Талли. Когда он нервничает, к нему лучше спиной не поворачиваться.

– Смедз, я же не дурак. Не повернусь спиной к Талли, даже когда он спокоен. Попробует меня тронуть – будет ему очень неприятный сюрприз.

А вот это уже интересно.

Смедз прикинул, что ему самому тоже надо кое-что решить. Город под завязку набит серыми, их начальники вот-вот узнают о похищении клина из Курганья, так не пора ли сделать ноги и затеряться там, где никто не додумается искать? И не пора ли как-то распорядиться клином? Тайник в «Черепе с костями» – не самое надежное место. У Смедза уже возникла толковая идея на этот счет. Можно получить своего рода гарантию безопасности, если все устроить самостоятельно, не делясь замыслом с остальными.

Проклятье! Как же ему тошно, когда ситуация усложняется…

На сходняке пришлось крепко поспорить с кузеном – у него с каждым днем убывало здравомыслия.

– Да чтоб тебя! – возмутился Смедз. – Да кем ты себя возомнил? Бессмертным? Неприкосновенным? Талли, тут кругом чертовы серые. Заинтересуются тобою – на части разберут. А потом отдадут Паутинке с Шелковинкой, чтобы обратно собрали. Этим-то ты все расскажешь без утайки. Но что бы ни рассказал, им будет мало. Ты у нас герой, да? Думаешь, тебе нипочем методы допросов, которым эти упыри учились в Башне?

– Смедз, чтобы меня допрашивать, надо сначала поймать.

– Я считаю, пора отсюда валить. И уже десять минут пытаюсь тебе это втолковать.

– А, черт! Да понял я, о чем ты трындишь, – надо сбежать и забиться в какую-нибудь вонючую задницу вроде Лордов…

– Ты правда надеешься не попасться? После того как они выяснят, что им нужно искать?

– Да как они выяснят?

– Откуда мне знать как? Зато я знаю другое: эти ведьмы – не олухи безмозглые с Северной стороны. Они из Чар. Такие, как мы, для них – легкая закуска. Лучший способ не попасться им в лапы – убежать как можно дальше.

– Смедз, никуда мы не убежим, – уперся рогом Талли.

– Если хочешь сидеть и ждать, когда тебе саданут молотом по лбу, – пожалуйста, меня устраивает. Но из-за твоих проблем с самолюбием я помирать не собираюсь. Оно конечно, было бы неплохо продать клин и разбогатеть, но дыба и могила этого точно не стоят. Мы даже покупателя найти не успеем, и у меня огромное желание сбыть товар первому попавшемуся – лишь бы развязаться со всем этим.

Спор продолжался, жаркий и бестолковый; Рыба и Тимми пытались быть арбитрами в нем. На себя Смедз злился едва ли не больше, чем на Талли. Было у него паршивое подозрение, что он лишь зря сотрясает воздух, а на самом деле в решающий час не рискнет порвать с кузеном. Талли – не бог весть какое сокровище, но все же родня.

Пес Жабодав лежал в тени акации и глодал берцовую кость, ранее принадлежавшую одному из солдат Хромого.

Ту ночь, когда был захвачен монастырь, пережить удалось лишь дюжине бойцов. Из этой дюжины половина умерла потом. Если ветер дул с севера, зловоние становилось невыносимым.

Из шаманов выжили только двое. Выжили – не значит уцелели. Пока они не поправятся, Пес и Хромой будут слабы – не намного сильнее, чем в Курганье, откуда начался их поход.