Глен Кук - Хроники Черного Отряда. Книги юга: Игра Теней. Стальные сны. Серебряный клин

Недурно сказано, надо будет запомнить. Однако последнее слово должно остаться за ним.

– Все это дерьмо, Копченый. Сплошное дерьмо. Сегодня я разглядел твое нутро. Оно мне не нравится и не вызывает доверия. Отныне я намерен следить за тобой зорче, чем твоя совесть.

Они сели на коней и устремились на север.

В те времена Отряд служил таглиосскому князю Прабриндра Дра. Князь обладал слишком мягким характером, чтобы править таким многочисленным народом, как таглиосцы, которые к тому же постоянно враждовали между собой. Однако природное добродушие и уступчивость государя уравновешивались стальной волей и умом быстрым и разящим, словно пущенный из пращи камень, – качествами, которыми обладала его миниатюрная смуглая сестра Радиша.

Пока Черный Отряд и Хозяева Теней бились за Дежагор – или Штормгард, как его еще называли, – Прабриндра Дра, находясь в трехстах милях к северу от места сражения, давал аудиенцию.

Князь был ростом пять с половиной футов, смуглокожий, но с лицом северного типа. Хмурясь, Прабриндра Дра смотрел на собравшихся жрецов и инженеров. Очень хотелось выгнать их всех. Но вряд ли ему простят подобное обращение со священниками глубоко религиозные жители Таглиоса.

Он увидел, что сестра, стоя за спиной посетителей, делает ему какие-то знаки.

– Простите. – Князь направился к ней.

Невежливо? Ничего, стерпят.

Радиша ждала его у дверей.

– Что случилось?

– Не здесь.

– Плохие новости?

– Не сейчас. – Сестра увлекла его за собой. – Маджаринди чем-то расстроен.

– Он попался на удочку. Требовал, чтобы мы построили стену, потому что у Шазы было божественное Видение. Но как только остальные потребовали свою долю, он запел по-другому. Тогда я спросил, не изменились ли Видения у Шазы. Маджаринди это не понравилось.

– Отлично.

Радиша вела брата по бесконечным лестничным маршам. Каждый новый правитель считал своим долгом перестроить древний дворец. Поэтому никто не знал его лабиринтов, раскинутых как паутина, – никто, кроме разве что Копченого.

Радиша привела князя в одно из потайных местечек, в комнату, защищенную лучшими заклинаниями колдуна. Прабриндра Дра плотно затворил за собой дверь.

– Так в чем дело?

– Голубь принес вести от Копченого.

– Плохие?

– Армия, нанятая нами, потерпела поражение при Штормгарде.

Штормгардом Хозяева Теней называли Дежагор.

– Потери велики?

– Разве самого факта не достаточно?

– Недостаточно.

До появления Хозяев Теней Таглиос был мирным государством. Но как только над ним нависла эта угроза, Прабриндра Дра извлек из хранилищ древние стратегиконы.

– Уничтожены? Обращены в бегство? Какой урон понесли Хозяева Теней? Таглиос в опасности?

– Наемникам не следовало пересекать Майн.

– Им пришлось отгонять уцелевших врагов от Годжийского брода. Это профессионалы, сестренка. Мы же заявили им, что не пойдем на попятный, и обещали не вмешиваться. Мы даже не верили, что им удастся победить при Годже. Так что нечего пенять. Подробности есть?

– Голубь – не кондор. – Радиша скривилась. – Они двинулись вперед, прихватив толпу освобожденных рабов, хитростью взяли Дежагор, уничтожили Грозотень и ранили Тенекрута. Но Лунотень собрал новое войско. С обеих сторон большие потери. Возможно, Лунотень погиб. Тем не менее мы проиграли. Часть армии отступила в город. Оставшиеся разбежались. Большинство же, включая Капитана и его подругу, настигла смерть.

– Так Госпожа убита? Жаль. Интересная была женщина.

– Ах ты, похотливая обезьяна!

– А что я? Где она проходила, там замирали сердца.

– И это ее ничуть не волновало. Для нее существовал один-единственный мужчина – Капитан. Как его звали?.. Костоправ.

– А тебя не раздражало, что он видел только ее?

Радиша бросила на брата свирепый взгляд.

– Чем занят Копченый?

– Бежал на север. Нож, Лебедь и Мэзер намерены собрать оставшихся в Годже.

– Мне это не нравится. Копченому следовало остаться. Согнать уцелевших в город, усилить его гарнизон. Нельзя сдавать позиции.

– Копченый боится, что Хозяева Теней узнают о нем.

– А разве до сих пор не узнали? Это было бы удивительно. – Прабриндра Дра пожал плечами. – С чего он так трясется за свою шкуру? Ладно, вернусь к жрецам.

Радиша рассмеялась.

– Ты что?

– Эти болваны могут украсть что угодно, но только не твои глаза. Останься здесь. Позаботься о том, чтобы они занимались своей дурацкой стеной. А я поеду и надеру Копченому задницу. Заставлю его работать.

Князь вздохнул:

– Ты права. Но из города надо выбраться незаметно. Жрецы будут вести себя поприличней, считая, что ты за ними присматриваешь.

– В прошлый раз они без меня не скучали.

– Не усложняй мне жизнь. Когда им известно больше, чем мне, с ними труднее иметь дело.

– Не давай им опомниться. – Она погладила брата по руке. – Порази их своей предприимчивостью, увлеки, заставь напряженно трудиться на стройке. Благоволи сектам, которые покажут лучший результат. Пусть жрецы вцепятся друг другу в глотки.

Прабриндра Дра по-мальчишески улыбнулся. Подобные игры ему по сердцу. Так можно набрать силу и авторитет. И обезоружить жрецов.

Процессия выглядела дико. Ее возглавлял некто, сплошь закутанный в черное; со стороны не сразу поймешь, то ли это высокий пень, то ли диковинного телосложения человек, несущий под мышкой ящик. Следом за ним, в ярде от земли, парил мужчина неуклюже раскинутыми ногами вперед. Жизнь едва теплилась в нем; из груди торчало древко, а из спины – наконечник пронзившей его стрелы. Третий в этой компании, пораженный копьем, дрейфовал в дюжине футов над землей. Он корчился от боли, точно зверь с перебитым хребтом. А замыкали шествие два вороных жеребца, куда крупнее любой боевой лошади.

Над ними сотнями кружили вороны; иные улетали прочь и возвращались – ни дать ни взять разведчики.

В сумерках процессия взбиралась по склону холма восточнее Штормгарда. Она остановилась минут на двадцать, пропуская мимо группу беженцев из Таглиоса. Те никого не заметили. Похоже, здесь не обошлось без колдовства.

Компания продолжила свой путь под покровом ночи. А воронье по-прежнему сопровождало – своего рода боевое охранение. Несколько раз птицы устраивали грай над движущимися тенями, однако вскоре успокаивались. Ложная тревога?

Процессия остановилась в десяти милях от осажденного города. Возглавлявший шествие потратил несколько часов, ломая ветки кустов и собирая валежник, потом набил хворостом расщелину в гранитном склоне холма. Ухватившись за древко, притянул к себе пронзенного и стал его раздевать.

Когда была снята маска, глухой голос с горечью прошептал: