Глен Кук - Хроники Черного Отряда. Книги юга: Игра Теней. Стальные сны. Серебряный клин

– Тебе тогда казалось, что я умею читать твои мысли.

Он помнил все. И как боялся этой ее способности. Тот страх вернулся мигом.

– И вправду помнишь. – Она снова засмеялась. – Я так рада! Мы отлично повеселимся. Ведь все до единого считают нас мертвыми. А раз тебя нет в живых, можно делать все, что хочешь! – Теперь она хохотала как сумасшедшая. – Мы станем преследующими их призраками, Костоправ. Таков мой план.

У него уже было достаточно сил, чтобы ходить. Правда, не без помощи. Здоровье возвращалось. Но все же бо́льшую часть времени он спал. И видел кошмары.

Их порождало место, в котором находился Костоправ. Но он этого не знал. Сновидения подсказывали, что здесь все: деревья, камни, земля – хранит память о совершенных злодеяниях. Он чувствовал, что это правдивые сны, но, проснувшись, не находил тому подтверждения. Разве что зловещие вороны вокруг – их тут были десятки, сотни, тысячи.

Стоя на пороге убежища – полуразрушенного каменного здания посреди темного леса, он спросил:

– Что это за место? Тот самый лес, в котором я тебя преследовал несколько месяцев назад?

– Да. Это священная роща тех, кто поклоняется Кине. Здесь есть ее образы, правда они заросли плющом. Когда-то эта роща много значила для Черного Отряда. Ее отняли у шадаритов. Земля тут сплошь усеяна костями.

Он медленно повернулся к Душелов, заглянул под капюшон. Старался не смотреть на ящик, который она держала под мышкой. Знал, что в нем.

– Черный Отряд?

– Он здесь устраивал жертвоприношения. Сто тысяч пленных.

Костоправ побледнел. Как же тяжело это слышать! История Черного Отряда овеяна романтикой, в ней не может быть места злодеяниям.

– Это правда?

– Правда, любовь моя. В Таглиосе я читала книги, которые утаил от тебя колдун Копченый. Среди них есть и считающиеся утраченными тома Анналов Черного Отряда. Ваши предшественники были жестокими людьми. Их миссия потребовала жертвы в миллион жизней…

У него все сжалось внутри.

– Жертвы чему? Кому? Зачем?

Она ответила не сразу. А когда ответила, Костоправ заподозрил неправду.

– Мне это неизвестно. Может, твой Лейтенант Могаба знает?

Не столько слова, сколько тон Душелов вызвал у Костоправа дрожь. Он поверил, вспомнив, что Могаба и вправду вел себя загадочно и скрытно. Что же теперь будет с традициями Черного Отряда?

– Дважды в год в этой роще собираются приверженцы культа Кины. Через месяц они здесь устроят Фестиваль Огней. Нам следует управиться до их прихода.

Костоправ встревожился:

– А что мы тут делаем?

– Поправляем здоровье, – рассмеялась Душелов. – Здесь нас никто не побеспокоит – эту жуткую рощу все обходят стороной. Как только поставлю тебя на ноги, попрошу ответной услуги. – Все еще смеясь, она откинула капюшон. Головы не было. Она приподняла ящик, который был всегда при ней – обшарпанный, квадратный, со стороной примерно фут, – и открыла дверцу. Костоправ увидел лицо. Красивое, женское, похожее на лицо его возлюбленной – но на том лежала печать пережитых невзгод.

А это лицо было мертвым.

Невозможно!

Он вспомнил тот день, когда эта голова, отсеченная от тела, валялась в пыли, вытаращив на него и на Госпожу глаза. Ее сестра. Она получила тогда по заслугам. Душелов предала Госпожу, попытавшись занять ее трон.

– Я не могу тебе ничем помочь.

– Разумеется, можешь. И все сделаешь как надо. Ведь только это спасет нас с тобой. Тебе хочется жить, скажешь, нет? Мне тоже хочется. И еще мне хочется увидеть ее страдающей. Тебе хочется жить ради нее, ради Черного Отряда, а еще… – Она тихо рассмеялась. – А еще ради надежды, которая жива, пока жив ты.

Прокатился гром. Серебряная молния расколола затянутое темно-бурыми тучами небо. Серая, как плесень, живая масса исторгла рев, и тот ринулся по базальтовой равнине к золотым колесницам богов. Из этой орды вышла фигура десятифутовой высоты, словно выточенная из черного дерева и отполированная. Обнаженная, если не считать пояса из детских черепов, она помедлила, расставив ноги, затем шагнула вперед и топнула, да так, что содрогнулась земля.

Женщина была прекрасна, даром что полностью лишена волос. Но вдруг ее лицо преобразилось, став неописуемо уродливым, с горящими глазами и клыками вампира.

Чудовище схватило демона – и давай его пожирать, разрывая на куски тело, разбрасывая вокруг внутренности. Струи и брызги крови прожигали почву. Широко распахнув челюсти, женщина заглотила голову демона целиком. В горле задвигался комок, как у змеи, расправляющейся с мышью.

Ее осаждали сонмы визжащих демонов. И не могли побороть. Она поглощала одного за другим и с каждым разом становилась все больше и страшнее.

– Я здесь, дочь. Откройся мне. Я твоя мечта. Я сила.

Голос осенней паутинкой летел по золотистым пещерам, где вдоль прохода сидели старики – бессмертные, безумные, бездвижные, не в силах даже приподнять веко. Некоторые были покрыты тонкими ледяными кружевами, будто тысячами пауков сотканными из замерзших водяных струй. Дивный лес сосулек свисал со свода над головами.

– Иди. Я то, что ты ищешь. Ты мое дитя.

Но земля под ногами была так ненадежна – ни вперед шагнуть, ни назад.

Голос все звал, все манил, и терпение его обладателя было неиссякаемо.

На этот раз по пробуждении я не забыла оба сна. Я все еще дрожала, будто и вправду побывала в той стылой пещере. Сны всегда бывали разные, и все же мне казалось, что они об одном и том же.

Сны – это призыв.

Я не дура. Я навидалась в жизни невероятного, немыслимого. Я способна понять, что это не просто кошмары. Кто-то избрал меня своим инструментом; очевидно, у него какие-то планы в отношении меня – а вот какие, можно только догадываться. Способ вербовки древний как мир. Я сама прибегала к нему тысячу раз. Предлагала власть, богатство, все, чего душа пожелает. Ждала, когда рыбка заглотит наживку, и помалкивала о том, какую плату потребую за мои дары.

Знает ли эта сущность, кто я такая? Маловероятно. Просто я восприимчива, вот меня и пытаются завлечь.

Не думаю, что это какой-то бог, хотя, возможно, ему (или ей) и хочется, чтобы его таковым считали. До сих пор я встречала только одного бога – Праотца-Дерево, повелителя равнины Страха. Да и он не может считаться богом в общепринятом смысле этого слова. Всего лишь существо, невероятно долго прожившее на свете. Да, Праотец обладает могуществом, какое я вряд ли когда-нибудь обрету, но корни крепко держат старика на месте. Его влияние распространяется и за пределы равнины Страха, но тут он полностью зависит от своих помощников.

А еще есть Властелин, которого я низвергла в забвение. Он тоже сильнее меня, и может статься, через тысячу лет его возведут в ранг темных богов.