Трейси Чи - Чтец

Неожиданно туман был прорван сполохами огня. Два ярко-оранжевых взрыва осветили все вокруг подобно фейерверку.

– Ложись! – крикнул капитан.

Сефия оказалась брошенной на палубу. Массивное тело старшего помощника заслонило ее от возможных ударов. Но ударов не последовало – пушки стреляли, но не по кораблю Рида. Сефия встала и помогла подняться старшему помощнику.

Капитан уже стоял у поручней, вглядываясь в океан.

– Стреляют не по нам, – сказал он.

Тем временем туман немного отступил, открыв взору второй корабль. Его очертания были размыты, а флаг спрятан за клубами тумана. Военный корабль из Эверики шел к нему.

– Али! Ты видишь, кто это?

Та поднесла трубу к глазам:

– Увы, капитан.

Позади Сефия услышала шаги – это Стрелец, прихрамывая, карабкался по ступеням, преследуемый врачом. Поймав взгляд Сефии, он дотронулся до лба. В глазах его застыло беспокойство.

– Со мной все хорошо, – сказала Сефия, с трудом удержавшись, чтобы не дотронуться до его руки. – Стреляют не по нам.

Увидев холодный взгляд старшего помощника, врач пожала плечами:

– Заговорили пушки, – сказала она, – а он и слышать меня не хотел, хотя я и сказала, что с вами Сефия в полной безопасности.

– Послушай, крошка! – обратился капитан к Сефии. – Думаю, ты можешь нам сказать, что это за корабль.

Она выпрямилась и подошла к поручням. Корабли, разгоняя облака тумана, шли параллельным курсом, накренившись по отношению друг к другу – словно бычки перед схваткой. Внутренний взор Сефии залило золотом.

Она увидела пушки. Бочонки с порохом. Потом – зеркала и лабиринт. Отдающие эхом мраморные коридоры и круглая дверь подвала, закрытая дверь из полированного металла. Замочная скважина в форме звезды с острыми лучами, украшенная по краям рисунком птиц в полете.

И все вдруг исчезло. Туман закрыл оба корабля, затопив их паруса и палубы, и Сефия уже ничего не видела – только белую пелену тумана. Послышались приглушенные удары пушечных выстрелов, туман осветился огнем. Сефия покачала головой:

– Они слишком быстро исчезли. Я не смогла разглядеть, кто это.

К ним подошел старший помощник.

– А не «Красавица» ли это была? – спросил он.

Капитан с сомнением посмотрел вслед удалившимся кораблям:

– Вряд ли она стала бы ввязываться в бой с военными, когда ей нужно это сокровище так же, как и нам.

При упоминании сокровища Сефия и Стрелец переглянулись.

Рид похлопал себя по пряжке пояса и, прищурившись, скользнул взглядом по волнам.

– Я не собираюсь ждать, чтобы посмотреть, кто выйдет из этого боя живым, – сказал он. – Вантовых – на реи!

Помощник кивнул и пошел на главную палубу, выкрикивая приказы. Матросы занялись такелажем. Зашуршали канаты, захлопали паруса, и «Река Веры» стала набирать скорость.

Али ушла так тихо, что Сефия даже не заметила, и, когда врач увела Стрельца в лазарет, они осталась с Ридом на палубе вдвоем.

Постепенно грохот пушек заглох вдали, вытесненный шипением волны́ под форштевнем корабля. Они стояли у поручней – Сефия смотрела на капитана, капитан – на серо-стальной океан.

– И что там, в Нарни? – спросил Рид.

Сефия тронула пальцем , нанесенный на поручни.

– Туда направлялся Хэтчет. Я думала, когда мы попадем туда, я смогу найти там этот знак.

Рид посмотрел на нее проницательным синим взглядом.

– Ты когда-нибудь была в Нарни? – спросил он.

Сефия покачала головой.

– Нет, сэр. Тетя Нин говорила, это очень опасно.

– Она права. Даже если там нет женщин, что охотятся за твоей книгой.

Он смотрел на волны, похлопывая себя по груди. Потом, подумав, спросил:

– А ты никогда не задавала себе вопрос: каким образом твои родители завладели этой книгой?

– Может быть, они не знали, что это за книга?

– А может быть, они были совсем не теми, кем ты их считаешь?

Ветер рвал ее волосы, бил по щекам и шее – корабль летел по украшенным пенными гребнями волнам.

– Я просто хочу найти того, кто забрал Нин и убил моего отца.

– Когда дело доходит до мести, просто ничего не бывает. Все становится гораздо сложнее, чем ты ожидаешь.

Сефия повернулась к ящику и вонзила ноготь в буквы, вытащив несколько волокон дерева и бросив их в бушующее море.

– Но я должна попробовать, – сказала она.

Рид посмотрел на свое запястье – единственное место на коже его руки, не покрытое татуировками. На локте был изображен гигантский водоворот, дальше шел скелет, пожирающий собственные кости, потом – деревья на спине черепахи – все истории, относящиеся к их странствиям на Край Мира. Но истории о самóм Крае там не было. Сефия чувствовала ее отсутствие так, словно это была вполне осязаемая, материальная вещь.

– Иногда ты чего-то не знаешь, – пробормотал капитан. – А иногда лучше бы и не знать.

– Возможно.

Произнеся это слово, Сефия уколола палец об острый край вырезанной буквы. Кровь выступила на кончике пальца; она слизнула ее и выплюнула в океан.

– Но не в этом случае, – закончила она.

Свет от лампы плясал на деревянных панелях каюты; длинные тени легли на пол, а сами стены, казалось, вот-вот сойдутся и раздавят ее. В паутине света и тени Танин сгорбилась над столом, вновь и вновь разглаживая края бумаги – пока кончики ее пальцев не покраснели. Плечи ее болели. Голова разрывалась. Но боль была вполне терпимой. Более того, боль идеально подходила случаю.

– Я обязана была знать.

Она прижала ладонь к груди, где в кармане лежала обожженная страница.

– Обязана была знать.

Танин обмакнула перо в чернила. Каждое движение давалось ей с трудом, словно члены ее были сделаны из камня, а суставы, когда она пыталась что-то сделать, взрывались измельченной в порошок костью.

В верхней части страницы она неровными буквами с засечками на концах написала:

Достопочтенный господин Главный библиотекарь!

Но как… как продолжить? Какими из известных ей слов и их комбинаций воспользоваться здесь и сейчас, когда каждое слово напоминает ей о ее алчности, ее нетерпении, ее неудаче?

Второй ликвидатор мертва.

Танин едва не принялась стряхивать написанное со страницы. Как мало могут выразить слова! Они не способны передать, сколь малым и тщедушным стал мир – словно само отсутствие ликвидатора задуло все огни в городах Келанны, а предметы, еще вчера внушавшие уверенность своей ощутимой полновесностью, превратились в тени, готовые раствориться в ночи.

Танин потерла глаза ладонью и разбрызгала чернила по блузке. Выругалась и вновь погрузила кончик пера в чернильницу. Слова на бумаге расплывались, но внутри нее каждое слово взрывалось, разрывая ее на части и превращая в груду обломков.