Варвара Шихарева - Чертополох. Излом

Дейлок навестил дочь утром – одна из служанок как раз заканчивала покрывать ногти Ириаланы специальной эссенцией, добытой из витых раковин обитающих на морских отмелях моллюсков, – именно она придавала ногтям яркий и устойчивый оттенок… Вторая же прислужница доставала из шкатулки серьги и подносила их к лицу Ириаланы, а та, глядя на себя в большое зеркало, то и дело капризно морщила носик:

– Сапфиры?.. Нет… Бериллы?.. Из-за них я кажусь какой-то бледной…

– Попробуй рубины, дочка, – они должны тебе пойти, к тому же тебе пора привыкать именно к таким цветам. Пламя – это суть Остенов… – Дейлок шагнул вперёд, и Ириалана, увидев его в зеркале позади себя, улыбнулась:

– Утро доброе, отец. Что тебя заставило встать так рано?

– Дела. Кроме того, хотел взглянуть на тебя – сегодня твой жених прибудет к нам на обед со своим двоюродным братом. Дорин – глава всего рода Остенов, ты должна быть безупречна…

– Конечно, отец. – По знаку Ириаланы служанка достала из шкатулки серьги из крупных рубинов и поднесла их к лицу госпожи. Девушка внимательно осмотрела себя в зеркало, а потом согласно кивнула головой. – Ты, как всегда, прав, отец. Рубины смотрятся лучше всего.

– Вот и замечательно… – Пройдя в комнату, Дейлок устроился в одном из кресел и, велев освободившейся служанке принести ему лёгкого охлаждённого вина, ещё раз с гордостью взглянул на дочь – красотою Ириалана пошла в бабку, легендарную Мелиду Сурем, руки которой добивались самые знатные вельможи Амэна… Обезумевшие от страсти влюблённые пытались её похитить из отчего дома и дрались из-за прелестной Мелиды на поединках, но в итоге надменная красавица вошла в род Миртенов, которые попросту предложили больше золота… Увы, никто из детей Мелиды не унаследовал и половины материнской красоты, зато теперь она расцвела во внучке надменной красавицы…

Прослыть отцом самой завидной невесты Амэна было не только лестно, но и выгодно – Дейлок осознал это, как только Ириалана стала входить в брачный возраст, и с тех пор холил и лелеял дочь сверх всякой меры. Её красота была его капиталом, который Дейлок намеревался пристроить как можно лучше… Но сейчас в комнаты дочери Миртена привело не отцовское тщеславие, а дела, и он, ещё раз взглянув на Ириалану, спросил:

– Я давно хотел узнать… Как тебе Олдер, дочка?

Ириалана, не отрывая взгляда от зеркала, поправила волосы:

– Если он нравится тебе, то приятен и мне, отец.

Дейлок же отпил из поднесённого ему служанкой кубка и усмехнулся:

– Я знаю, что ты образцовая дочь, моя красавица, но сейчас я хочу услышать, что ты думаешь о своём женихе?

В этот раз молчание несколько затянулось – задумавшись, Ириалана даже нахмурилась, но потом всё же произнесла:

– Остен нравится мне больше, чем Гейбер. Тот постоянно потел, да и ладони у Гейбера были мокрые и липкие, а когда он целовал мне руку, то всегда её слюнявил…

– Стоп, – услышав о Гейбере, Дейлок тут же предостерегающе поднял ладонь, остановив речь дочери на полуслове, и произнёс: – Ириалана, доченька, – запомни. Гейбер никогда не был твоим женихом… Да ты и не говорила с ним ни разу!.. Нас ничего не может связывать с тем, кто навлёк на себя немилость Владыки!

Услышав эти слова, Ириалана слегка побледнела, но уже в следующий миг опустила голову и послушно прошептала:

– Я поняла, отец…

Отец же на эту покорность ответил улыбкой:

– Я никогда не сомневался в твоём здравомыслии, Ири…

Девушка вновь подняла опущенный долу взгляд – она всё ещё была бледна – похоже, известие о Гейбере взволновало её не на шутку:

– Отец, нам ведь ничего не грозит?.. А если кто-то скажет, что мы… Что я… – пытаясь придумать, как высказать свои опасения, не потревожив при этом запретного отныне имени, Ириалана замолчала, а Дейлок встал из кресла и подошёл к ней. Ласково потрепал её по плечу:

– Всё хорошо, Ири, – Остен защитил нас от княжеской немилости своим сватовством… Но ты, рыбка моя, так и не сказала, что о нём думаешь?..

Ири вздохнула, чуть прикрыв глаза: разлившаяся было по её лицу бледность была не случайна – о том, что может ждать красивых девушек из попавших в опалу семейств, в Милесте шептали всякое… Например, то, что девицам, которых заставляли принести обет полного служения Малике и навсегда запирали в храмах, на самом деле ещё везло, ведь тех юниц, которые исчезали в княжеской допросной, не видел уже никто и никогда… Даже тел не находили…

А потом мысли Ири метнулись совсем в другую сторону, и она, коснувшись руки отца, произнесла:

– Олдер… Он неплох, но грубоват, и если его плечо действительно перестаёшь замечать, то обветренная кожа на лице никуда не девается. Остен чёрен, точно смерд, работающий в поле…

Дейлок на эти обвинения тихо хмыкнул и, поцеловав дочь в затылок, сказал:

– Деточка моя, Остен – воин, а на войне не берегутся от солнца и ветра и не миндальничают с врагами. Если бы твой жених вёл себя иначе, то не стал бы даже сотником… Впрочем, для двора ты вполне можешь его обтесать…

Ири нахмурилась и вновь посмотрела в зеркало, пытаясь поймать взгляд стоящего за её спиной отца. Дейлок же, встретившись с ней глазами, ответил дочке лукавой улыбкой:

– Остен не интересуется двором, и, на мой взгляд, совершенно зря. Но ты можешь придать его мыслям верное направление…

Ири, размышляя, вновь нахмурилась:

– Я не понимаю, отец…

А Дейлок, внезапно посерьёзнев, спокойно сказал:

– Очень просто, Ири. Власть женщины – в спальне. Вкладывай в уши своего будущего супруга необходимое тогда, когда он, насытившись ласками, обнимает тебя, и Олдер, даже если и будет поначалу упрямиться, со временем во всём согласится с тобой…

Этой премудрости и другим женским хитростям тебя должна была научить мать, а не я, но, к сожалению, её уже нет с нами восемь лет… Так что я приставлю к тебе Гердолу…

Ири, услышав имя старой служанки матери, немедля сморщила очаровательный носик.

– Она же страшная, папа… Сморщенная вся и неповоротливая!..

Но Дейлок на очередной каприз дочери лишь отрицательно качнул головой.

– Её старость и безобразие лишь ещё больше оттенят твою красоту, Ири. Кроме того, Гердола научит тебя всему, что надо, и заварит необходимые травы, когда страсть между тобой и мужем начнёт иссякать, ведь супружеские ласки приедаются очень быстро… Кроме того, Эхиту и Норину я тоже оставляю тебе…

Вместо ответа Ири вздохнула – она не любила видеть подле себя старость, неизменно напоминающую, во что рано или поздно обращается любая красота, но перечить отцу, который, несомненно, знал, о чём говорит, так и не решилась. Дейлок же вновь поцеловал её в затылок и сказал:

– Не хмурься, Ириалана, – через час нас навестит торговец тканями. Выберешь себе отрезы на новые платья…