Варвара Шихарева - Чертополох. Излом

– Что же касается достопочтимого Сужема, то он уже давно и верно женат на винном бочонке, а из-за бесконечного мотовства его владения уже уменьшились на треть – не думаю, что вы заходите отдать приданое дочери в такие руки. Итого двое из претендентов уже не подходят. Остаётся лишь Горин. Он молод, знатен и состоит в замковой страже. Чем не жених? Но есть и одно «но» – в нём нет нужной смелости и огня, так что всё его продвижение по службе закончится тем, что он будет выносить ночной горшок нашего Владыки. Не более…

К этому времени Дейлок уже достаточно пришёл в себя и, вскинув руки в протестующем жесте, сказал:

– Стоп… Я уже понял, что ты подготовился, придя ко мне, но скажи – что такого можешь предложить мне ты?.. Одного союза с семьей Остенов мне недостаточно…

Сотник вновь усмехнулся:

– Я знаю это, уважаемый Дейлок… Я не стану ничего говорить о союзе с Остенами, хотя бы потому, что не имею такого права – мой отец был младшим в роду… Но я могу предложить тебе свой меч и свои победы. Пока их немного, но за участие в сражениях я уже был отмечен Арвигеном, а дарованные им земли увеличили моё состояние на треть. И это только начало – не далее чем через два года я сменю нашивки сотника на знаки тысячника…

– Это всё слова! – Дейлок, решив, что уже и так позволил набивающемуся в женихи к его дочери Остену слишком много, вновь поднял руку в протестующем жесте. – Таких, как ты, в войсках нашего Владыки больше, чем надо… А твой меч?.. Что он может?.. Мне нужен умный союзник, способный защитить меня от недоброжелателей и завистников, а не наглый, живущий войною щенок! Ты…

Дейлок хотел сказать что-то ещё, но, встретившись взглядом с чёрными глазами Остена, внезапно поперхнулся первым же словом. В одно мгновение лицо сотника изменилось, застыв, точно маска из тёмной бронзы, а глаза оборотились бездонными, страшными провалами, от которых невозможно было отвести взгляд… Губы маски неожиданно шевельнулись, и до слуха Дейлока донеслись странные, чужеродные слова, складывающиеся в зловещий шёпот, а вслед за ними пришла боль…

Вначале закололо сердце, а виски словно бы сжало железным обручем, потом боль растеклась огненной лавой по груди и голове. Дейлок хотел было закричать, но из сведённого судорогой горла вырвался едва слышный хрип. В глазах потемнело… Борясь с удушьем, Дейлок судорожно открывал рот, точно выброшенная на берег рыба, но когда вельможа с ужасом осознал, что ещё немного, и он умрёт, боль и удушье отступили, точно по волшебству…

С трудом отдышавшись, Дейлок вытащил платок и, утирая мокрое от липкого пота лицо, молча воззрился на по-прежнему излучающего безмятежное спокойствие Остена. Тот же, поймав взгляд вельможи, едва заметно усмехнулся.

– Если бы я затянул петлю потуже, этот припадок закончился такой же смертью, какая бывает от чрезмерного прилива к голове… Удар – не такая уж и редкость среди сановников… Особенно если они склонны к чрезмерному чревоугодию…

Дейлок судорожно вцепился пухлыми пальцами в ручки кресла и прохрипел:

– Ты хочешь сказать, что владеешь колдовством?..

Олдер с показным равнодушием пожал плечами:

– Я в полной мере унаследовал семейный дар.

После этих слов Дейлок почувствовал себя так, точно ему за шиворот уронили кусок льда – Остен действительно подвёл его к самому краю… А мог бы и толкнуть за грань – с колдуна станется, и первый пример этому – сам амэнский Владыка, развлекающийся бесконечными интригами и пьющий страх приближенных, точно дорогое вино… Обрывки мыслей закрутились в голове Дейлока безумным хороводом, но потом вельможа, справившись с приступом паники, осторожно спросил:

– Почему ты выбрал именно мою дочь, Остен? В Милесте хватает семейств, для сватовства к которым тебе не пришлось бы устраивать всё это действо?

Глаза Остена чуть прищурились:

– Здесь нет никакой тайны, уважаемый Миртен. Вначале был обычный спор, но потом, узнав то, что о вас говорят сведущие люди, я решил, что мы можем быть полезны друг другу…

Как только с губ Олдера сорвалось слово «полезны», Дейлок облегчённо вздохнул. Слова Остена явно указывали на то, что перед Миртеном стоит не безумец или, того хуже, – какой-нибудь спятивший от страсти влюблённый – руки Ириаланы просили и такие! – а умный, преследующий свои, пусть пока и неясные цели человек, с которым можно и нужно договориться… За долгую жизнь при дворе Дейлок поднаторел в самых разных союзах и сделках, так что такие вещи он чувствовал едва ли не нутром… Иметь же в союзниках сильного Знающего было выгодно – никто в роду Миртен не обладал подобными способностями, а нанять для своих нужд можно было в лучшем случае среднего колдуна… Вот только веры таким наёмным отребьям у Миртена не было ни на грош… Тут же, похоже, ему неожиданно выпал шанс обзавестись выгодным союзником… Ощутив под ногами знакомую твёрдую почву, Миртен мгновенно почувствовал себя увереннее и спросил:

– Значат ли твои слова то, что дар, которым ты владеешь, послужит и моим интересам?

Остен склонил голову – именно так, как и положено просителю:

– Вы все поняли верно, уважаемый Дейлок…

Видя такое смирение, Миртен слабо улыбнулся.

– Это хорошо… Но что нужно тебе от меня – за исключением дочери, конечно…

– Ваше влияние… – Олдер снова поднял голову, и Дейлок, вновь ощутив пристальный, тяжёлый взгляд Остена, снова почувствовал себя неуютно. – Мне нет дела до дворцовых интриг, но я уже видел, как военачальники становятся заложниками чуждых им игр сановников и вельмож… Я хочу просто спокойно делать то, что умею, – приумножать в походах славу Амэна, но когда я стану тысячником, мне понадобится союзник среди советников Владыки… Я осознаю, что пока это просто слова. На войне может случиться всякое, но если я умру, вы спокойно отдадите Ириалану замуж во второй раз. Если же она к этому времени понесёт от меня ребёнка, то он, скорее всего, унаследует мой дар, так что вы в любом случае окажетесь в выигрыше…

Когда Олдер закончил говорить, в саду ненадолго воцарилась тишина, а потом Дейлок, одарив Остена совершенно новым, оценивающим взглядом, произнёс:

– Я думаю, что нам стоит всё подробно обсудить, Остен… – и, мгновенно входя в роль любезного хозяина, добавил: – Присаживайся, сейчас я потороплю своих сонь, чтобы они принесли вина…

Дальше сговор между Олдером и Дейлоком шел уже так, как положено, и через два дня Остен был представлен своей невесте. Вот тогда-то и произошло то, чего не ожидали ни Миртен, ни сам поставивший все правила сватовства с ног на голову сотник.

…Когда Олдер увидел неторопливо спускающуюся к нему по лестнице Ириалану, то понял, что ему бессовестно солгали. Завоеванная им невеста была не только самой красивой девушкой Амэна, но и всего Ирия. Такого совершенства лица и тела Остен, уже давно успевший оценить прелести многочисленных благосклонных к щедрым на деньги и ласку воинам красоток, не видел никогда.