Марк Ньютон - Разбитые острова

После нескольких пробных полетов, прошедших вполне успешно, гвардейцы отправились по своим делам, а вечером, когда тьма поглотила улицы города, вернулись.

Джеза наблюдала за тем, как росли их уверенность и мастерство. Быстрота их реакции почти не уступала реакции самих Ос, а их тяга к учебе и обретению новых знаний и навыков была несравненна. Глядя на них, Джеза едва не лопалась от зависти.

Бринд скоро настоял на том, чтобы они держали поводья одной рукой, а вторую освободили для меча. Важно было понять, смогут ли они сочетать полет с фехтованием. Только теперь она поняла, какая именно роль отводится ее Осам на поле боя.

Обе луны уже стояли нехарактерно высоко в небе для этого времени года, когда Бринд принялся за отработку со своими летунами еще более сложных маневров.

И еще одно поразило Джезу: ее Скорбные Осы прямо-таки расцвели, общаясь со своими вооруженными наездниками. Похоже, они наслаждались совместными поисками решений все более и более сложных задач, которые ставил перед ними и их седоками командующий; существование, похоже, обретало для них новый смысл. Если, согласно легенде, предки этих созданий непрерывно оплакивали свою горькую судьбу, то в них самих совсем не осталось печали. Грустила только Джеза: она ощущала себя матерью, которая проводила в армию свое дитя, получив взамен завидный контракт, но она заставляла себя быть сильной.

Миновали всего день и ночь, а ночные гвардейцы уже полностью овладели искусством езды на Скорбных Осах.

Улицы были мокрыми от дождя. После недавнего ливня тротуары заполнили прохожие: люди спешили добраться до дома, пока небеса не разверзлись вновь. Фулкром и Лан вышли из цитадели, только когда дождь кончился.

Одетые в обычную цивильную одежду – коричневые брюки, шерстяные туники, дождевики и тяжелые ботинки, – они смешались с толпой в виллиренских сумерках.

– От этой шерсти у меня все чешется, – пожаловалась Лан.

– Потерпи, – с улыбкой ответил Фулкром.

– Тебе-то хорошо, у тебя кожа толстая. А как быть нам, бедняжкам-людям, вроде меня?

– Ничего, ты крепкая, как старый сапог. Выживешь. Кроме того, выбора у нас нет – либо одеваться как все, либо быть опознанными.

– Все понятно, но это еще не значит, что я должна быть в восторге, – сказала Лан, поправляя капюшон.

Холодными улицами они приближались к цели – клубу «Партизан» в Старом квартале.

Фулкром провел все утро на улицах – беседовал с людьми, стараясь вникнуть в настроения горожан; потом он изучал карты, запоминал названия улиц и расположенных на них компаний и магазинов, чтобы вернее сойти за местного жителя.

Улица на подступах к клубу «Партизан» заметно отличалась от других. Тротуар был полон народу – люди явно шли на собрание. Да не просто шли – валом валили; тем заметнее выделялись среди тянущейся толпы мощные фигуры охранников, неподвижными утесами высившиеся над этим потоком. Здоровенные ребята, скрестив на груди руки, подпирали стену у входа в клуб. Под неплотно запахнутыми плащами некоторых из них Фулкром заметил клинки.

– Присматривай за ними, – прошептал он Лан. Та скользнула внимательным взглядом по подозрительным личностям и кивнула в ответ.

Люди у дверей клуба время от времени выдергивали из толпы то одного, то другого, проверяли их на какой-то им одним ведомый предмет, а потом пихали обратно. Когда на небе угасли последние отблески дня, Фулкром и Лан тоже устремились к входу.

За дверью была лестница, которая вела прямо вниз, как колодец; спустившись по ней, следователи оказались в шикарном зале. В одном его конце располагалась сцена с рампой и темноватыми фонарями, чей свет придавал всему помещению слегка зловещий вид. Внутри сильно пахло сыростью, по́том и дешевыми благовониями, так как в клуб набилась толпа людей всех возрастов, от стариков до молодежи. Фулкром ожидал увидеть в основном мрачных, разочарованных в жизни типов, однако вокруг него мелькали совсем иные лица – молодые и старые, мужские и женские, человеческие и румельи, причем вовсе не обязательно отмеченные печатью бедности.

В зале почти не на чем было сидеть, и посетители в основном стояли. На стенах виднелись дешевые картинки, а судя по количеству пивных кружек, стаканов с водкой и бокалов с вином, циркулировавших в толпе, где-то вне поля зрения вошедших работал бар. Хорошо, что было тепло. Фулкром и Лан нашли укромный уголок у дальней от входа стены и расположились там очень удачно: сцена оказалась от них по правую руку, а бо́льшая часть комнаты – по левую. Ничто не мешало наблюдать.

Шум нарастал, толпа становилась все беспокойнее. Люди свистели и улюлюкали, а когда на сцену вышли трое, их встретили насмешливыми приветствиями.

Средний из трех шагнул к краю сцены и встал, широко расставив ноги, словно актер, принимающий восхищение поклонников; с его стороны это была явная демонстрация высокомерия. Фулкром, которого от сцены отделяли добрых тридцать футов, разглядел красивое смуглое лицо, покрытое двухдневной щетиной. Многое в облике мужчины указывало на то, что он привык проводить свои дни в компании воров и головорезов, – к примеру, нож, торчавший из-за отворота сапога, – но, несмотря на это, он производил впечатление джентльмена.

– Что это за выпендрежник такой? – прошептала Лан.

– Подозреваю, он и есть заправила всего балагана, тот, кого мы ищем. Малум.

Его сопровождающие вдруг выхватили здоровенные ножи и с грохотом вогнали их в доски сцены – толпа немедленно стихла.

Малум сунул руки в карманы и немного подождал, прежде чем начать.

– Спасибо, что пришли, – были его первые слова. – Премного благодарен. Приятно встретиться вот так снова, правда? Прямо как в старые добрые времена. Я вижу здесь румелей и людей, всех, кто живет в Виллирене. Всех, кто представляет наше общество. Всех, на ком держится наш город, верно?

Редкие одобрительные возгласы послужили ему ответом.

– Вот и хорошо, – продолжал Малум. Говоря, он медленно прохаживался туда-сюда вдоль сцены. – Однако у моих ребят есть твердые доказательства того, что вся наша жизнь под угрозой. Вы ведь слышали о монстре на ирене? О том, что убил ребенка?

Согласный гул голосов.

– Это еще не все. К югу от города есть твари и похуже. Мы их видели. – И он показал на своих партнеров по сцене. – Я и вот эти парни, мы своими глазами видели то, что теперь там, на юге. Хотите знать, что мы видели?

Малум взволнованно прошел с одного края сцены на другой.

– Такое дерьмо, что и сказать страшно. Например, типов, у которых рук больше, чем ты за свою жизнь съел горячих обедов. – И он ткнул пальцем в толстяка в первых рядах, чем вызвал смех части аудитории.