Марина Дробкова - Имперский марш

…Наконец все расположились и улеглись в спальных мешках. Ирина Андреевна и Славкина бабушка разместились у окна. Физрук и художник – у другого. Тетя Лена помахала мужу ручкой и ушла спать наверх, и теперь дядя Коля лежал в окружении мальчишек, половина из которых уже сопела, а другая тихо переговаривалась.

– Пап, мы что, теперь до самой зимы здесь? – спросил Виталик.

«Как бы и не зиму тоже», – подумал дядя Коля, но вслух ответил:

– Посмотрим, сынуля. Думаю, приживемся.

Славка спал. Его измучил этот долгий день, собственные сомнения и несбывшиеся мечты.

А наверху спали только няньки. Ляля сидела на окне и рассказывала всем остальным страшилку про белую балерину.

– Белая балерина раньше танцевала в нашем летнем театре, – таинственным голосом говорила Лялька. – Вернее, тогда она еще не была белой, а была обычной, живой балериной. Она была красивая, как снегурочка, и легкая, как снежинка. И каждый вечер посмотреть на ее представление приходил орлан…

– Приходил или прилетал? – спросила Лиза.

– Прилетал, конечно. Но потом ударялся о землю и становился человеком, как обычно. Не перебивай. Так вот, он каждый день сидел в последнем ряду и смотрел, как она танцует. И никогда не подходил ближе. А она его тоже замечала, но он этого не знал. И она всегда думала: «Ну почему он ни разу не подарит мне цветы?» Ей все дарили, много: тюльпаны, розы или просто ромашки. А он стеснялся.

– Стеснялся цветы подарить? Фу, дурак какой! – возмутилась Викусик.

– Не дурак, – возразила Лялька. – Он просто был очень молодой и еще никому не дарил цветов, никогда, понимаешь?

– А, ну тогда ладно, – согласилась Викусик и закрыла глаза, чтоб было страшнее слушать.

– Ну вот. Но однажды он принес букет лесных гвоздик. Балерина еще издалека заметила, что он сидит на последнем ряду с букетом. Она так обрадовалась, что стала танцевать лучше, чем всегда. И ей в этот вечер хлопали громче и дольше, чем всегда. И многие потом подошли к сцене ее поздравить…

– А когда страшно будет? – спросил кто-то из младших девочек.

– Да погоди ты, – зашикали на нее остальные.

– Сейчас и будет, – кивнула Лялька. – Орлан ждал до последнего. И когда все разошлись, он тоже подошел к сцене и сказал, что уходит на войну. И протянул ей свои гвоздики.

– Ой… – протянула Викусик.

– Вот тебе и «ой», – отозвалась Лялька.

– И он ушел? И ее оставил? – воскликнула Лиза.

– Ушел, – подтвердила Лялька. – Но она сказала, что пойдет вместе с ним! Потому что она тоже его полюбила.

– Все равно не страшно, – захныкала та же девочка.

– Зато сейчас будет очень страшно. Она пошла на войну, и ей пришлось учиться летать, потому что она была не птица и летать не умела.

– А разве не птица может научиться летать? – перестав хныкать, заинтересовалась девочка.

– Может, еще как. Только это труднее, если ты уже большой. Но орлан сам учил балерину летать, и у нее хорошо получалось. Но однажды ее ранили, она упала с большой высоты и сломала ногу.

– Бедная птичка!

– Бедная балерина! – воскликнули девочки хором.

Тетя Лена уже спала, а Даша, хоть и слышала уже эту историю, все равно переживала не меньше остальных.

– Теперь страшно? – спросила Лялька. И, не дождавшись ответа, продолжила: – Но это еще не все! Война закончилась, и орлан хотел жениться на балерине, но она отказалась.

– Почему?! – крикнули двойняшки одновременно.

– Тихо вы! Всех разбудите. Потому что она думала, что такая, со сломанной ногой, ему не нужна. Что он ее на самом деле не любит, а просто считает себя виноватым и поэтому хочет жениться.

– Ну что же она у него-то не спросила! – возмутилась Юля. – Он, наверное, лучше знал, любит или нет.

– Наверное, – согласилась Лялька. – Но она была очень гордая. Поэтому однажды просто сбежала от него и бросилась в озеро. И после этого стала белой балериной. А он остался один, и с тех пор ему очень грустно. А она каждый вечер танцует у озера, только он не приходит…

– Как танцует? Со сломанной ногой? – одновременно удивились двойняшки.

– Ну она же белая балерина, для нее это не важно, – ответила Лялька.

Все притихли. Маша с Лесей и филологичка Даша уже спали. Лялька слезла с окна и тоже стала укладываться.

– Ляль, как ты думаешь, это правдивая история? – спросила Лиза Нагорная. – Все на самом деле так и было?

– Не знаю, – ответила Ляля и зевнула.

– Не совсем, – отозвалась Ната Караванова, которая все это время лежала неподвижно и с закрытыми глазами, словно спящая.

– Откуда ты знаешь? – воскликнула Лиза.

– Просто знаю, – отрезала Ната и повернулась на другой бок.

Некоторое время было тихо. Потом Лиза вновь спросила:

– Натусь! А как звали орлана, ты знаешь?

– Антон, – чуть помедлив, ответила Ната.

– А балерину? – хором воскликнули двойняшки.

– Девочки! Немедленно спать! – сказала внезапно возникшая в мансарде Ирина Андреевна. – Уже очень, очень поздно.

Аня

Прямо от Ворот я направилась по широкой дороге, которая ведет к площади. В этой части острова обычно безлюдно – что тут делать, если Ворота всегда закрыты. Впереди заиграли часы – опять этот ужасный Имперский марш. Неужели я зря старалась? И сколько, интересно, времени? Еще даже не начало темнеть.

Приближаться к башне, чтоб увидеть время, я не стала. Вдруг там полицейские? Сразу же свернула в переулок, ведущий к интернату.

Но то, что я увидела впереди на холме, заставило меня закричать и броситься вперед, забыв об опасности.

Наш дом пылал! Первый этаж был весь охвачен пламенем, оно вырывалось из окон, из входных дверей. На втором этаже тоже полыхало, даже сюда донесся звон вылетевшего стекла.

Почему никого нет, никто не тушит пожар, не бегает с ведрами, не поливает из шланга, который можно прицепить прямо к трубе и качать насосом? Дядя Коля специально так сделал, чтоб мы поливали клумбы под окнами, а заодно и на случай пожара. Где все? Неужели они…

Мне стало так жутко, так ужасающе, невозможно страшно, что я заревела и бросилась бегом вокруг интерната. Я звала Ирину Андреевну, дядю Колю, Нату Славку, Ляльку, даже Юльку. Всех по очереди. Куда все делись? Почему никто не отвечает?

Я остановилась под окнами музыкального зала. В них еще не было огня. Залезть на дерево и заглянуть внутрь? Но разве, если бы внутри кто-то был, он не спустился бы по дереву вниз? А вдруг все-таки кто-то есть, но не может дойти до окна, потому что надышался дыма или просто маленький и боится?

Я уже схватилась за ствол, как вдруг увидела в небе приближающихся со стороны парка птиц. Это были не юниор-полицейские. У них орланы белоголовые, а эти четверо полностью грязно-серого цвета, некрасивые и мне они не нравятся.