Стивен Эриксон - Память льда. Том 1

Хватка, ворча, плюхнулась обратно.

– Нет уж, я лучше рубаху пожую, спасибо.

Путешествие было изнурительным – с редкими и слишком короткими привалами. Чёрные моранты вообще были не лучшей на свете компанией. Молчаливые, замкнутые, зловещие – Хватка ни разу не видела, чтобы кто-то из них хоть на миг снял доспехи. Моранты носили их, словно вторую, хитиновую кожу. После перелёта до подножия Баргастовой гряды с ними остался только командир морантов, Вывих, со своим кворлом. Капитану Парану было поручено поддерживать контакт с ним – и Опонновой удачи ему в этом .

Кворлы несли их высоко, летели ночью, и воздух наверху был ледяным. У Хватки ломило все мускулы. Закрыв глаза снова, она слушала, как остальные «мостожоги» собирают снаряжение и припасы в дорогу. Рядом что-то неразборчиво бормотал Мураш, оглашал практически бесконечный список жалоб.

Тяжёлые сапоги приблизились, остановились, к несчастью, прямо перед ней и загородили утреннее солнце. Через миг Хватка приоткрыла один глаз.

Тем не менее внимание капитана Парана было сосредоточено на Мураше.

– Сержант.

Мураш немедленно прекратил бормотать.

– Сэр?

– Быстрый Бен задержался. Его нужно будет встретить, и это поручено твоему взводу. Остальные – и Тротц – пойдут дальше. Дэторан уже отложила снаряжение, которое вам понадобится.

– Как прикажете, сэр. Мы-то подождём старого змея, но сколько времени ему дать, прежде чем двигаться вдогонку за вами?

– Штырь заверил меня, что задержка недолгая. Быстрый Бен должен прибыть сегодня.

– А если он не появится?

– Появится.

– Ну а вдруг?

С тихим рычанием Паран ушёл прочь. Мураш недоумённо обернулся к Хватке.

– Но что, если Быстрый Бен не появится?

– Ты идиот, Мураш.

– Но это же закономерный вопрос, чтоб его! Что его так взбесило?

– Где твои мозги, сержант, почему не пользуешься? Если маг не появится, это будет значить, что что-то крупно пошло не так, и если это случится, нам срочно нужно будет валить отсюда, и чем дальше, тем лучше. Причём подальше от всего вообще.

Красное лицо Мураша побледнело.

– Почему он не появится? Что пойдёт не так? Хватка…

– Всё пойдёт так, Мураш! Худов дух! Быстрый Бен будет здесь сегодня – это так же точно, как и то, что солнце только взошло и уже поджарило тебе мозги. Посмотри на свой отряд, сержант – Молоток, Вал, – нам всем за тебя стыдно!

Мураш смешался и поднялся на ноги.

– Чего пялитесь, жабы? За работу! Молоток, помоги Дэторан – чтоб камни в очаге лежали ровненько! Если котёл перевернётся из-за того, что камни не уложены нормально, то ты об этом пожалеешь, и я не шучу. Вал, найди Штыря…

Сапёр взглянул на холм.

– Он вон там, сержант. Проверяет перевёрнутое дерево.

Уперев руки в бока, Мураш обернулся, медленно кивнул.

– Неудивительно. Что за деревья растут вниз головой? Умный человек наверняка заинтересуется таким положением дел.

– Если тебе интересно, – проворчала Хватка, – почему бы не пойти и не взглянуть самому?

– А смысл? Вал, сбегай позови Штыря. Бегом марш.

– Бегом? Вверх? Храни меня Беру, Мураш, мы же вроде никуда не торопимся?

– Ты меня слышал, солдат.

Хмуро зыркнув, сапёр трусцой припустил по склону. После десятка шагов он замедлился до вальяжного шага. Хватка захихикала.

– Так, где Дымка? – скомандовал Мураш.

– Прямо позади вас, сэр.

– Худов дух! Прекрати так делать! Где ты пряталась?

– Нигде, – ответила та.

– Лгунья, – сказала Хватка. – Заметила тебя краешком глаза, Дымка. Ты всё ж таки смертная.

Та лишь пожала плечами.

– Слышала интересную беседу Парана и Тротца. Видно, баргастово отродье – что-то вроде важной шишки в своём племени. Это как-то связано со всеми его татуировками. Как бы то ни было, похоже, мы тут, чтобы найти самое большее племя – Белолицых – и рекрутировать их. В союз против Паннионского Домина.

Хватка фыркнула.

– Нас подвезли и высадили у самого подножия Баргастовой гряды – что ещё, по-твоему, мы собирались делать?

– Только вот есть одна проблема, – лаконично продолжила Дымка, изучая свои ногти. – Тротц нас доведёт до своих родичей живыми-нерезаными. Но ему, наверное, придётся поучаствовать в поединке-другом. Бой один на один. Если он выиграет, мы все будем жить. Но если умудрится погибнуть…

Мураш уронил челюсть, его усы подрагивали, будто зажили собственной жизнью. Хватка застонала. Сержант взвился.

– Капрал, найди Тротца! Дай ему свой замечательный оселок и посади оружие точить – чтоб пушинки резало!

– Мураш, не смеши меня!

– Но мы же должны что-то сделать!

– Сделать с чем? – спросил новый голос.

Мураш снова обернулся.

– Штырь, хвала Королеве! Тротц нас всех погубит!

Маг почесался под волосяной рубахой.

– Тогда понятно, почему духи в холме так переполошились. Учуяли его, наверное…

– Учуяли? Переполошились?! Худовы кости, нам конец!

Стоя с остальными «мостожогами», Паран прищурился, глядя на взвод у подножия кургана.

– Что это Мураш так разволновался? – поинтересовался он вслух.

Тротц ощерил зубы.

– Здесь была Дымка, – пробурчал он. – Слышала всё до последнего слова.

– Ну, расчудесно просто. Почему ты ничего не сказал?

Баргаст пожал могучими плечами и промолчал.

Нахмурившись, капитан подошёл к командиру Чёрных морантов.

– Твой кворл достаточно отдохнул, Вывих? Я хочу, чтобы ты поднялся в небо. И сообщил, когда нас обнаружат…

Чёрный хитиновый шлем повернулся забралом к Парану.

– Они уже знают, благороднорождённый.

– Лучше просто капитан, Вывих. Не нужно мне напоминать о бесценной голубой крови. Знают, стало быть? А ты откуда знаешь, что они знают?

– Мы на их земле, капитан. Душа под нами – кровь их предков. Кровь шепчет. Моранты умеют слушать.

– Удивляюсь, как ты вообще что-то слышишь в этом своём шлеме, – устало и раздражённо пробормотал Паран. – Ладно. И всё равно – хочу, чтобы ты взлетел.

Чёрный морант медленно кивнул.

Капитан развернулся и осмотрел свою роту. Опытные солдаты, ветераны – почти каждый из них. Молчаливые, до ужаса профессиональные. Паран задумался, каково это было бы: взглянуть на мир их глазами, сквозь слой душевного изнеможения, который он только начал чувствовать в себе. Солдаты сейчас – и останутся солдатами до конца своих дней, никто не осмелится уйти, чтобы обрести мир. Забота и покой могут открыть замок темницы ледяного самоконтроля, а только он и позволяет им не сойти с ума.

Скворец сказал Парану, что, когда война закончится, «Мостожогов» отправят в отставку. Силой, если потребуется.

Армия зиждется на одержимости традициями, которые связаны не столько с дисциплиной, сколько с трагическими истинами человеческого духа. Ритуалы с самого начала – их прививают каждому новобранцу. И ритуалы в конце, казённое завершение, признание – во всех смыслах этого слова. Они необходимы, ибо даруют своего рода защиту от безумия, возможность пережить, справиться. Нельзя отправлять солдата прочь без наставлений, нельзя бросать в каком-то неузнаваемом мире, равнодушном к его жизни. Вспомнить и почтить неизречённое. Но когда всё закончится, что станет с уже бывшим солдатом? Во что он или она превратится? Проведёт остаток жизни, шагая спиной вперёд, глядя в прошлое – в его страхи, потери, скорби, время, когда сердце билось на самом деле? Ритуал – это замыкание круга, когда нужно развернуться вперёд, положить на плечо руку – ласково, с уважением – и повести дальше, показать дорогу.