Вадим Панов - Перстень Парацельса

А Виктор, как это ни печально, не мог сделать ничего из перечисленного.

Но о нём Даша подумала мельком, увидев на экране телефона пришедший от Сатурна вызов, а поговорив с «очкариком», больше не вспоминала о Громове, полностью сосредоточившись на том, что было и что предстоит.

– Привет!

– Привет.

– Я… – Он неловко протянул девушке букет красных роз. – Вот.

– Спасибо. – Она взяла букет твёрдой рукой, не обратив внимания на то, что пара шипов впилась в ладонь. – Можно пройти?

– Конечно. – Он посторонился. – Вот…

Он не был похож ни на элегантного Антона, ни на обыденного Виктора. Он был третьим. Сам по себе. Взволнованным, как мальчишка, стесняющимся и не знающим, куда себя деть.

– Ты куришь?

– Нет.

– А курить у тебя можно?

– Да, конечно… У меня даже пепельница есть.

Сатурн сходил на кухню, принёс хрустальную пепельницу, поставил на журнальный столик рядом с расположившейся в кресле девушкой. Помялся.

– Кофе?

– Почему не шампанское?

– Хотел, – не стал скрывать Сатурн. – Но потом посмотрел на тебя и решил, что не надо.

– Что же ты во мне увидел? – усмехнулась Даша, раскуривая сигарету. – Неужели я выгляжу так, что можно сэкономить на шампанском?

– Ты выглядишь так, будто получила по голове, – тихо ответил Сатурн.

Он уже понял, что с нею что-то случилось.

– По телефону ты тоже был веселее.

– У меня были весёлые планы.

– А теперь?

– Теперь…

Он никогда не признавался в слабости, не сказал о ней и сейчас: ни о том, как подкосились у него ноги при виде девушки; как вылетели из памяти все заготовленные слова; улетучилась уверенность, и он вспомнил себя восьмиклассника. Нет.

Об этом – ни слова.

И о желаниях своих романтических, а точнее плотских, тоже промолчал, потому что не время.

Вместо этого Сатурн уселся в соседнее кресло – спокойно, уверенно, но без всякого подтекста, просто уселся, – снял очки и посмотрел Даше в глаза:

– Рассказывай.

«Почему ты решил, что я хочу тебе что-то рассказать?»

Но так она не ответила. Покрутила резкую фразу на языке, попробовала и так и этак, выдыхая сигаретный дым, и не ответила. Наверное, потому, что на столике между ними, справа от пепельницы, лежали чёрные очки.

– У тебя когда-нибудь было ощущение, будто ты находишься под чьей-нибудь властью? – медленно спросила она. И нервно затянулась сигаретой. И продолжила, не дожидаясь ответа: – Нет, я говорю не о начальнике отдела или владельце фирмы, который пугает тебя увольнением. Не о полицейском, или бандите, или насильнике, как это случилось с нашей Кариной, а о чём-то более… – Ещё одна затяжка. – О чём-то более глубоком. О ситуации, когда ты не можешь противиться, как будто потерял волю. Как будто и не было никогда у тебя этой воли… Тебе говорят – ты делаешь. Без сомнений и возражений.

– Что делаешь? – выдавил из себя Сатурн, не желая услышать ответ.

– Что угодно. – Молодая женщина затушила сигарету, жёстко посмотрела на собеседника и громко, отчётливо, почти по слогам, произнесла: – Сегодня утром мне позвонил Антон, велел приехать. Я не хотела, но поехала к нему без сомнений и колебаний.

У Сатурна задрожали пальцы.

– Я приехала, и он меня трахнул. Я не хотела, но не возражала. Он сказал – я разделась и отдалась ему. Вот так.

Она замолчала, глубоко вздохнула и разрыдалась.

Всё проходит – говорил в незапамятные времена мудрый царь Соломон и был прав.

Виктор даже предположить не мог, что молчание Дашиного телефона принесёт ему такую сильную боль.

Ну что тут вроде бы такого? Забыла где-то аппарат, батарейка в нём села…

Наверное…

Но он совершенно ясно сознавал, что утешает себя пустыми отговорками. Ничего она не забыла, и ни черта там не село. Дарья дисциплинированна, как сержант ВДВ, остаться без связи было для неё совершенно немыслимо, и её молчание…

Молчание.

Виктор не знал, что делать. В её офисе сказали, что Даша на переговорах и появится на работе только завтра…

«Что ещё за переговоры?»

Виктору казалось, что его сердце сдавило раскалёнными клещами.

«Где эти переговоры?» Но ведь не спросишь, не спросишь… Во-первых, не ответят. Во-вторых, будут завтра над Дарьей потешаться.

От отчаяния Громов взялся за работу, пытаясь забыться в повседневной суете, но ничего не получилось: всё валилось из рук, цифры плясали перед глазами, а на экране компьютера то и дело появлялось лицо любимой. Появлялось и исчезало, словно тающий призрак.

«Не уходи!»

Виктор вдруг ощутил, что его Даша исчезает, тает, точно разорванное беспощадным ветром облако. Удаляется, исчезает, и связывающие их тончайшие ниточки душевных нервов сейчас даже не рвались, а мягко лопались, превращая любовь в одиночество.

Это было ужасно.

Но ужаса не было.

Как будто он был готов к такому. Как будто путешествие по бескрайнему океану подарило ему огромный запас равнодушия, часть которого он сейчас использовал.

Слово «одиночество» успокоило Громова, он перестал метаться, дёргаться и набирать номер любимой. Он отрешился от всего. Тупо дождался окончания рабочего дня, доехал до дома, сжевал нехитрый ужин, сел в кресло и продолжил тупо ждать.

Ни о чём не думая. Не представляя, где и с кем она может быть сейчас.

Тупо ждать.

Так он просидел до девяти вечера, а потом телефон ожил, на экране высветился незнакомый номер, и бодрый мужской голос предложил «господину Громову» встретиться «по неотложному делу, связанному с известным вам домом в Пугачёвской слободе».

Приятная во всех отношениях встреча с Дашей подействовала на Бранделиуса самым что ни на есть благотворным образом: он окончательно успокоился, даже расслабился, но главное – вновь поверил в себя. Спокойное – естественное! – послушание девушки избавило москвича от сомнений и переживаний.

«У меня получилось!»

Она не возмущалась, не превозмогала себя – просто исполняла его желания, а в конце встречи даже стала проявлять инициативу, показывая, что в действительности ей необычайно понравились эти ласки.

«Рабыня…»

Приятным бонусом к происходящему была безусловная красота Даши, становящаяся ярче с каждым днем. Бранделиус видел изменения в её фигуре и внешности, высоко оценивал их с мужской точки зрения и поймал себя на мысли, что мог бы даже увлечься молодой девушкой, мог бы – сдуру – предложить ей гораздо больше, чем просто секс. Но…

«Не рабыне же!»

Девушка сделала свой выбор – пусть и неосознанно, не зная деталей, – она прошла церемонию и изменилась. Её решением управляла Судьба, и теперь Даше суждено до конца дней служить ему, великому магу, и исполнять все его прихоти…

«Интересно, она расскажет о нашей встрече Громову?»