Питер Бретт - Меченый

У Джардира была смуглая медная кожа, темные глаза, черные намасленные волосы, зачесанные назад, и аккуратная раздвоенная черная бородка. Но щеголем он не казался. Двигался он быстро и уверенно, как хищник; закатанные широкие рукава открывали крепкие мускулистые руки, испещренные шрамами. Ему было слегка за тридцать.

Один из стражников шатра заметил Арлена и Аббана, наклонился к уху Джардира и зашептал. Первый боец поднял взгляд от изрисованной мелом грифельной доски, которую изучал.

– Пар’чин! – Он улыбнулся и раскинул руки, вставая. – С возвращением в Копье Пустыни!

Он говорил по-тесийски, и его словарный запас и произношение заметно улучшились с прошлого приезда Арлена. Воин крепко обнял вестника и расцеловал в обе щеки.

– Не знал, что ты вернулся. Алагаи сегодня взвоют от страха!

В первый визит Арлена в Красию шарум ка интересовался северянином лишь как диковинкой, но они проливали кровь друг за друга в Лабиринте, а в Красии это было важнее всего.

Джардир повернулся к Аббану.

– Что ты делаешь среди мужчин, хаффит? – с отвращением спросил он. – Я тебя не вызывал.

– Он со мной, – сказал Арлен.

– Был с тобой, – поправил Джардир.

Аббан низко поклонился и поспешил прочь, насколько позволяла его хромота.

– Пар’чин, не понимаю, зачем ты тратишь время на этого хаффита, – сплюнул Джардир.

– У меня на родине ценят не только тех, кто носит копье.

Джардир засмеялся:

– У тебя на родине, Пар’чин, никто не носит копье!

– Твой тесийский заметно улучшился, – похвалил Арлен.

Джардир хмыкнул:

– Ваш чинский язык нелегко выучить, тем более что приходится учиться у хаффита, когда тебя нет. – Он посмотрел вслед Аббану, хромавшему в ярких шелках, и фыркнул. – Полюбуйся на него! Одевается как женщина.

Арлен взглянул через двор на закутанных в черное женщин с кувшинами воды:

– Не видел, чтобы женщины так одевались.

– Найти тебе жену? Поднимешь покрывало – увидишь, – усмехнулся Джардир.

– Вряд ли дама позволит красийской женщине выйти за чина без роду-племени.

– Чепуха, – отмахнулся Джардир. – Брат, мы вместе проливали кровь в Лабиринте. Если я приму тебя в свое племя, даже сам Андрах не посмеет возразить!

Арлен не был так уверен в этом, но спорить не стал. Красийцы легко впадали в ярость, если им мешали бахвалиться, да и к тому же это могло оказаться правдой. Джардир выглядел ровней как минимум Дамаджи. Воины беспрекословно подчинялись ему, даже несмотря на приказы своих дама.

Но Арлен не хотел вступать ни в племя Джардира, ни в какое другое. Он приводил красийцев в замешательство тем, что участвовал в алагай’шарак и в то же время знался с хаффитом. Если он вступит в племя, все станет проще, но ему придется подчиняться Дамаджи, участвовать в бесконечных кровавых междоусобицах и навсегда остаться в Красии.

– Мне еще рано жениться, – ответил он.

– Как скажешь, но смотри не затягивай, не то мужчины решат, что ты пуш’тинг! – засмеялся Джардир и толкнул Арлена в плечо. Слово было Арлену незнакомо, но он на всякий случай кивнул.

– Давно ты приехал, друг мой?

– Несколько часов назад. Только что отнес письма во дворец.

– И уже явился предложить свое копье! Эверам Всевидящий, – крикнул Джардир товарищам, – в Пар’чине, верно, течет красийская кровь!

Воины дружно расхохотались.

– Идем. – Джардир положил руку Арлену на плечо и отвел его в сторону. Вестник знал, что шарум ка уже прикидывает, где от него будет больше пользы в предстоящей битве. – Баджин потерял ловчего прошлой ночью. Займешь его место.

Ловчие входили в число самых важных красийских солдат. Они расписывали ловушки для демонов и задействовали метки, когда подземники падали в яму. Это было рискованным занятием. Если ткань, которой прикрывали ямы, не упадет вместе с чудовищем и не откроет метки до конца, песчаный демон попросту выберется из ловушки и прикончит ловчего, пока тот пытается открыть метки. Опаснее этого было только одно занятие.

– Я лучше загонщиком, – сказал Арлен.

Джардир покачал головой, но на губах его играла улыбка.

– Вечно лезешь в самое пекло, – пожурил он. – Если ты погибнешь, кто станет возить наши письма?

Несмотря на густой акцент Джардира, Арлен почувствовал насмешку. Письма мало значили для него. Большинство даль’шарумов даже не умело читать.

– Сегодня ночью это будет не так уж опасно.

Не в силах сдержать возбуждение, он развернул свое новое копье и с гордостью показал первому бойцу.

– Копье достойно короля, – согласился Джардир, – но не забывай, Пар’чин, что сражается воин.

Он положил руку на плечо Арлена и заглянул ему в глаза.

– Не слишком полагайся на оружие. Я видел куда более опытных воинов, которые раскрашивали копья и плохо кончали.

– Я не сам его сделал. Я нашел его в руинах Анох-Сана.

– Родного города Избавителя? – засмеялся Джардир. – Копье Каджи – легенда, Пар’чин, а затерянный город давно поглотили пески.

Арлен покачал головой:

– Я побывал там. И могу отвести тебя.

– Пар’чин, я шарум ка Копья Пустыни, – ответил Джардир. – Я не могу просто сесть на верблюда и отправиться в пустыню на поиски города, который существует только в древних книгах.

– К утру ты передумаешь, – пообещал Арлен.

Джардир терпеливо улыбнулся.

– Обещай мне не делать глупостей, – попросил он. – С меченым копьем или нет, ты не Избавитель. Мне не хочется тебя хоронить.

– Обещаю.

– Вот и прекрасно! – Джардир хлопнул его по плечу. – Идем, друг мой, время позднее. Отужинай у меня во дворце перед сбором у стен Шарик Хора!

Они отужинали пряным мясом, земляными орехами и тонкими, как бумага, лепешками, которые красийские женщины пекли на раскаленных полированных камнях. Арлен сидел на почетном месте рядом с Джардиром в окружении кай’шарумов, и жены самого Джардира подносили ему кушанья. Арлен никогда не понимал, почему Джардир оказывает ему столь высокий почет, но это было весьма утешительно после презрительного приема во дворце Андраха.

Воины упрашивали его рассказать о своих приключениях и поведать историю увечья Однорукого, хотя слышали ее много раз. Они обожали истории об Одноруком, или Алагай Ка, как они его называли. Скальные демоны были в Красии редкостью, и слушатели завороженно внимали Арлену.

– Мы соорудили новую катапульту, Пар’чин, пока тебя не было, – сообщил один кай’шарум, когда они потягивали нектар после еды. – Она пробивает копьем стену из песчаника. Алагай Ка стоит поберечь свою шкуру.

Арлен хохотнул и покачал головой:

– Боюсь, вы больше не увидите Однорукого. Он встретился с солнцем.

Кай’шарумы выпучили глаза.

– Алагай Ка мертв? Как тебе это удалось?