Питер Бретт - Меченый

В отчаянии он ударил кулаком, забыв, что метки нарисованы на ладонях, и ободрал костяшки о зернистую чешую подземника, но не причинил тому никакого вреда. Демон смахнул его на землю тыльной стороной лапы.

Арлен в отчаянии перекатился по земле, пытаясь увернуться от смертоносных когтей, острых зубов и шипастого хвоста. Он попытался встать, но демон спружинил и прыгнул, сбив его обратно на землю. Арлен сумел просунуть между собой и подземником колено. Тварь щелкнула клыками у самого его лица, обдав смрадным жарким дыханием.

Арлен тоже оскалил зубы и стиснул голову демона. Метки вспыхнули, подземник заверещал от боли, но Арлен держал крепко. Становилось все светлее, от головы твари поднимался дымок. Демон бешено колотился, рвал противника когтями, силясь спастись.

Но Арлен не собирался его отпускать. С каждым мгновением ладони покалывало все сильнее, как будто в них накапливалась энергия. Он попытался свести ладони, и ему это удалось – череп твари словно размягчался, таял.

Подземник вырывался все слабее. Арлен перекатился, теперь он был сверху. Демон вяло сомкнул когти вокруг его рук, пытаясь оторвать их, но тщетно.

Последним усилием Арлен окончательно свел ладони и размозжил голову подземнику, исторгнув кровавый фонтан.

Той ночью Арлен не смог уснуть, хотя боль от ран была ни при чем. Всю жизнь он мечтал стать героем из басен жонглеров, облаченным в доспехи и разящим подземников меченым оружием. Обнаружив копье, он решил, что мечта вот-вот исполнится, но она утекла сквозь пальцы, и он наткнулся на нечто совершенно новое.

Ничто, даже та ночь в Лабиринте, когда он чувствовал себя непобедимым, не могло сравниться с покалыванием магии, выжигающей из демона жизнь. Арлен мечтал испытать его снова, и эта жажда помогла ему увидеть прежние желания в новом свете.

Арлен понял, что его возвращение в Красию не было таким уж великодушным. В чем бы он ни пытался себя убедить, он не хотел быть ни простым оружейником, ни воином. Он мечтал о триумфе. О славе. Хотел войти в историю как тот, кто поднял человечество на битву.

«Может, как Избавитель?»

Эта мысль тревожила его. Избавление человечества должно исходить от всех, иначе ему клат цена и долго оно не продлится.

Но хочет ли человечество спастись? Заслуживает ли спасения? Арлен больше не был в этом уверен. Люди вроде его отца утратили желание сражаться, прячась под защитой меток, а то, что Арлен видел в Красии и ныне чувствовал в себе, заставило его сомневаться и в тех, кто не утратил.

Между Арленом и подземниками не может быть мира. В глубине души он знал, что не сможет прятаться за метками и смотреть на пляски демонов, пока будет в силах сражаться. Но кто станет воевать вместе с ним? Джеф ударил его. Элисса выбранила. Мери попыталась сковать по рукам и ногам. Красийцы – убить.

С той ночи, когда Джеф смотрел из-под надежной защиты крыльца на то, как подземники убивают его жену, Арлен знал, что главное оружие подземников – страх. Но прежде он не понимал, что страх многолик. Несмотря на все свои попытки доказать обратное, Арлен боялся одиночества. Ему было нужно, чтобы кто-нибудь в него верил. Чтобы кто-то сражался с ним и за него.

Но он был один. Теперь он это понимал. Если ему нужны друзья, придется пробраться в города и принять чужие условия. Если он хочет сражаться, придется действовать одному.

Ощущение собственной мощи и душевного подъема поблекло. Он медленно свернулся клубком, обхватил колени и уставился в пустыню в поисках несуществующей дороги.

На рассвете Арлен встал и побрел к озерцу, чтобы промыть раны. Вчера он их зашил и приложил припарку, но с ранами, нанесенными демонами, осторожность не помешает. Он побрызгал холодной водой себе в лицо, и его взгляд упал на татуировку.

Все вестники набивали себе татуировки с изображением родных городов. По ним можно было определить, сколь долгий путь они проделали. Арлен помнил, как Раген впервые показал ему свою – город среди гор под флагом Милна. Арлен собирался набить такую же, когда выполнил свое первое задание. Он отправился к татуировщику, но по дороге засомневался. Милн был ему домом во многих отношениях, но родился он в другом месте.

У Тиббетс-Брука не было флага, и Арлен сам нарисовал герб графа Тиббета: пышный луг, разделенный ручьем, который впадал в небольшое озеро. Татуировщик достал иглы и навечно запечатлел на плече Арлена памятку о доме.

«Навечно». Обещание запало Арлену в память. Он внимательно наблюдал за татуировщиком. Его занятие во многом походило на ремесло метчика – аккуратные старательные штрихи без права на ошибку. В мешочке с травами есть иглы, в рисовальном наборе – чернила.

Арлен развел небольшой костерок, припоминая каждое мгновение, проведенное в мастерской татуировщика. Он прокалил иглы и налил в мисочку густые, вязкие чернила. Обернул иглы ниткой, чтобы не проколоть кожу слишком сильно, и внимательно осмотрел свою левую руку, отметил все складочки, пошевелил пальцами. Наконец он взял иглу, окунул в чернила и приступил к работе.

Дело продвигалось медленно. Приходилось часто прерываться, чтобы вытереть кровь и лишние чернила. Времени, впрочем, было в избытке, и Арлен работал тщательно и аккуратно. К середине утра результат его удовлетворил. Он приложил к руке припарку и аккуратно прибинтовал, после чего принялся пополнять запасы оазиса. Остаток дня он трудился что было сил и на следующий день тоже. Он знал, что нужно взять с собой, сколько получится унести.

Арлен провел в оазисе еще неделю, нанося метки на кожу по утрам и пополняя запасы остаток дня. Татуировки на ладонях зажили быстро, но Арлен на этом не остановился. Он вспомнил, как ободрал кисть, ударив песчаного демона, и нанес метки на костяшки левой руки. Правую он тоже украсит, как только отвалятся струпья. Больше ни один подземник не уклонится от его удара.

Работая, он мысленно повторял свою битву с песчаным демоном и вспоминал, как подземник двигался, насколько сильным и смелым был, как нападал и чем выдавал свои намерения. Арлен старательно записывал все, что удавалось припомнить, изучал свои заметки и размышлял, как следовало отреагировать. Ошибаться больше нельзя.

Красийцы отшлифовали жестокие, но точные движения шарусака, превратив их в искусство. Арлен начал совмещать движения и татуировки, чтобы они действовали как единое целое.

Наконец Арлен покинул Рассветный оазис, но пошел не по дороге, а напрямик к Анох-Сану. Он взял столько сушеных продуктов, сколько мог унести. В Анох-Сане есть вода, но нет еды, а Арлен собирался задержаться в затерянном городе.