Антон Корнилов - Урожденный дворянин. Защитники людей

– Обижаешь. Это ведь ресторан, а не какой-нибудь буфет привокзальный… Через пожарный выход во дворик, и сразу увидишь… будка такая деревянная. Только не провались, смотри, там одна доска, сволочь, прогнила. Я вот в прошлый раз…

– И выпивки закажи заодно, – добавил Гога.

– Оу-кей! – тут же забыл, о чем намеревался рассказать, Севка. – Будет сделано, шеф!

– Мужики, через полчаса закрываемся, – громогласно предупредил буфетчик. – Время позднее.

Посетители «Купеческого» ресторана завздыхали, завозились за своими столиками.

А Севка, подбоченившись, важно пообещал буфетчику:

– Договоримся! – и выразительно потер указательный палец о большой. – Сегодня, дружок, деньги вообще не проблема!

Буфетчик пристально и недобро посмотрел на престарелого парня, что-то прикинул в уме… И снисходительно кивнул.

Буквально через минуту Севка празднично суетился вокруг стола, располагая то так, то этак немудреную снедь и откупоренные бутылки. Гоги все не было.

Спустя пять минут Севка начал томиться, а спустя еще десять – изнывать. А тут еще и Витькин телефон, оставленный на столе, принялся надрываться. Через пятнадцать минут, растянувшихся в мучительную вечность, Севка все-таки не выдержал и ответил на звонок.

– А Виктора Николаевича нет, – сообщил Севка звонившему. – Виктор Николаевич пошел это самое… освежиться, – корректно сформулировал он. – Виктор Николаевич вам перезвонит.

Но звонивший (некий Олег Гай Трегрей) оказался настойчив. И Севке пришлось представиться самому («Всеволод Каренович», – важно произнес он) и назвать адрес заведения, где он в данный момент находился.

Положив на стол замолчавший телефон, Севка пробормотал:

– Да что он там, на самом деле, что ли, провалился? – и поднялся.

Буфетчик, навалившись могучими локтями на барную стойку, смотрел на него подозрительно и враждебно. Хряпнув для храбрости полный стакан, Севка напустил на себя беспечно-независимый вид и проследовал к пожарному выходу.

В туалете, – смрадной щелястой коробке, похожей на поставленный стоймя гроб, – никого не было.

И тут Севке стало ясно – случилось самое страшное.

А именно: старый товарищ Гога зло пошутил над ним. Сбежал, предоставив расплачиваться за уже съеденное-выпитое и еще только заказанное – самому Севке.

От такой невыразимой подлости слезы навернулись на глаза престарелого парня.

– Гад! – прошептал Севка. – А еще звезда…

Впрочем, он был тертый калач, Севка. Мгновенно взял он себя в руки, осознав, что дело пахнет уже не дармовым застольем, а, быть может, даже и визитом в травмпункт после беседы с буфетчиком, который явно расстроится, узнав, что его надеждам на хорошую выручку не суждено оправдаться.

И Севка рванул с места в недалекую подворотню – да так резво рванул, что вышедший за ним буфетчик успел разглядеть только смазанный проблеск огуречных кроссовок в густой вечерней темноте.

Он уже выставил за дверь всех посетителей, когда в ресторан ввалились двое незнакомых парней. Перебивая друг друга, эти двое с порога начали кричать, размахивать руками… Буфетчик, ошарашенный натиском, с трудом сообразил, что этих парней интересует: они разыскивают одного из той самой паскудной парочки, не заплатившей по счету.

– А вы сами-то кто будете, уважаемые? – заговорил он, бочком продвигаясь к барной стойке, под которой хранил бейсбольную биту. – Дружки, что ли, этих самых?.. Тогда и ответ за них держать должны. Бабки давайте! А то полицию прямо сейчас вызываю! Шутка ли: гриль – кило восемьсот, два салата «Под шубой»…

Крикуны опешили. Но тут в ресторане появился третий парень – невысокий, черноволосый и какой-то… удивительно уверенно-спокойный. Шагнув к буфетчику, он быстро проговорил:

– Мало времени… – и вдруг необычайно цепким взглядом вонзился в зрачки буфетчика.

Тот на какое-то время точно лишился чувств. А немного придя в себя, с изумлением обнаружил, что стоит напротив черноволосого навытяжку и добросовестно докладывает: во сколько пришли в ресторан эти два обормота, как были одеты, что заказали, о чем разговаривали… Буфетчик никогда и не подозревал, какая у него, оказывается, отличная память.

Эта мысль ухнула в гулкую пустоту, как кирпич в колодец. И буфетчик снова как будто ненадолго потерял сознание.

Очнулся он на полу. В ресторане уже никого не было. Буфетчик поднялся на ноги и, ощупывая тяжко пульсирующую голову, предположил, что никто к нему после того, как он выпроводил последних посетителей, не врывался. А просто-напросто от хронической усталости и постоянного недосыпа случился обморок.

– В отпуск пора… – решил буфетчик. И тут же едва опять не грохнулся на пол, увидев на барной стойке крупную купюру, прижатую пепельницей.

На широкий округлый балкон громадного особняка вышел человек в белом костюме. Был этот человек высок ростом, могуч и кряжист. Яркий свет надомных фонарей в декоративной чугунной оплетке серебрил седой «ежик» на крутолобой голове и молочного цвета длинные усы, спускающиеся к подбородку.

Семь лет прошло с того дня, как капрал разведроты девятого штурмового императорского полка Ион Робуст появился в этом мире. И время нисколько не изменило его облика.

Лежащий под балконом фруктовый сад, исчерченный аккуратными дорожками, звенел и бряцал залихватскими руладами небольшого духового оркестра, разместившегося на высокой эстраде, полуприкрытой козырьком в виде ракушечной створки. Гости особняка, разряженные мужчины и женщины, неспешно беседуя, прохаживались по садовым дорожкам. Одинаковыми ящерицами проворно сновали между гостями официанты, балансируя на бегу подносами с фужерами шампанского, развевая за собою хвосты фрачных фалд. Вот один из официантов толкнул случайно плечом лысого дядю в бирюзового цвета пиджачной паре. Дядя деловито придержал обидчика за воротник. Затем, сановито хмурясь, опорожнил один за другим всю дюжину фужеров с подноса, вылив их на покорно склоненную голову.

«Сливки общества… – облокотившись локтями на балконные перила, неприязненно подумал про гостей Ион. – Первые лица города и области…»

Где-то там, в саду, прогуливалась в почтительно фрейлинском окружении многочисленных подружек и супруга Иона: двадцатипятилетняя когда-то мисс, а последние четыре года – неизменная миссис Саратовского края.

У серьезного и уважаемого человека обязательно должна быть соответствующая его статусу жена – отвечающая всем местным критериям красоты и младше своего супруга по меньшей мере вдвое. Таковы были правила этого мира. Коим правилам необходимо было следовать безоговорочно.