Алексей Калугин - Голем

Камохин озадаченно сдвинул брови:

– Не знаю.

Такая мысль самому ему в голову не приходила.

Брейгель выставил на доску скобку от детского конструктора и значок без застежки, зато с алым знаменем и золотистым профилем Ленина.

– Может быть, мне тоже стоит взглянуть? – ни к кому конкретно не обращаясь, спросил Осипов.

– Не стоит! – решительно остановил его Орсон.

– Почему?

– Ты тоже можешь увидеть там что-нибудь не то.

– В каком смысле?

– Не знаю… Но лучше – не стоит.

Осипов улыбнулся, похлопал англичанина по плечу и направился к краю прохода. Он был уверен в здравости своего разума. И знал, что нельзя увидеть то, чего нет. Если, конечно, ты не хочешь это увидеть.

Осипов, как и все, оперся ладонью о плечо статуи, чуть подался вперед и посмотрел вверх.

Оттуда на него взирал огромный глаз. Настолько огромный, что, помимо него, Осипов ничего более не увидел. Белая склера, изрытая, будто траншеями, красными прожилками, желто-коричневая радужная оболочка и черный провал большого круглого зрачка. Осипов не мог даже в точности определить, кому принадлежал этот глаз, человеку или курице.

Да он и не задумывался об этом.

Едва узрев эту жуть, Осипов отшатнулся и сделал три быстрых шага в глубь прохода.

– Ну, и что это было? – поинтересовался Камохин.

– Лучше и не спрашивай, – немного рассеянно махнул рукой Осипов.

– Почему?

– Все равно не поверишь.

Брейгель взял в руку большую синюю пуговицу с четырьмя дырочками и, прежде чем положить ее на доску, посмотрел через отверстие на Осипова.

– Бамалама, Ян! – всплеснул руками ученый. – Это был ты?

Брейгель улыбнулся и положил пуговицу на белую клетку.

– Все! Довольно! – взмахнул рукой Камохин.

Он еще раз вскинул руку, явно собираясь что-то сказать, но так и замер. С приоткрытым ртом и ладонью возле плеча.

Брейгель выложил на доску сломанную бельевую прищепку.

– Что-то не так? – спросил Орсон.

– Звук, – шепотом произнес Камохин. – Доносится из-за стены… Слышите?

Орсон с Осиповым прислушались.

Из-за стены, возле которой они находились, действительно доносились неясные приглушенные звуки. Как будто кто-то возил веником по усыпанному соломой и мелкими стеклянными осколками полу.

Брейгель поставил на доску пустую картонную гильзу от охотничьего ружья.

– Между прочим, пауки исчезли, – сказал он. И, взяв в руки автомат, быстро поднялся на ноги.

Осипов посветил фонарем по сторонам. Брейгель был прав – пауков на стенах не было.

Наверное, это что-то должно было означать.

Но не успел Осипов подумать об этом, как стена, на которую был направлен его фонарь, начала не разрушаться и не осыпаться, а будто растворяться в воздухе. Из образующихся каверн и свищей полезли так внезапно исчезнувшие киберпауки. В неимоверном количестве.

Не прошло и сорока секунд, как на месте стены образовался проход. Потоки киберпауков растеклись по стенам и потолку, а в проходе нарисовалась фигура здоровенного бомжа. На нем была белая рубаха с расшитым крестиком воротником и короткие штаны, как у тирольских горцев. Бомж был настолько высок и широк в плечах, что за ним почти не было видно стоявших у него за спиной. Голова у него была тоже большая, круглая, с оттопыренными длинными широкими ушами. Волосы на голове у бомжа стояли дыбом, а глаза были вытаращены, как будто его только что до полусмерти напугали. Или он сам сунул пальцы в розетку. В здоровенных ручищах бомж сжимал такую же огромную, под стать ему дубинку, из широкого навершия которой торчало с десяток остро заточенных металлических штырей.

Увидав квестеров, бомж будто ощетинился, злобно залаял и вскинул дубинку к плечу. Занести дубинку над головой ему не позволял слишком низкий потолок.

– А ну, не тявкай! – Брейгель направил на бомжа ствол автомата.

Бомжу, видимо, уже доводилось видеть огнестрельное оружие. Он не стал спорить, кинул дубинку на пол и покорно сцепил руки на затылке.

Двое или трое его приятелей, оказавшиеся за крепкой спиной сдавшегося противнику здоровяка, тоже быстро сориентировались в ситуации и кинулись наутек.

– Бамалама!

Брейгель прикладом ударил здоровяка в плечо, оттолкнул его в сторону и бросился в темный проход, в котором скрылись бомжи.

– Они нас выведут! – Камохин стволом автомата указал в темноту вновь образовавшегося прохода.

Орсон с Осиповым подхватили вещи и побежали следом за мелькающим отсветом фонаря Брейгеля. Вслед за ними побежал и Камохин.

Здоровый бомж, оставшийся в темноте и одиночестве, непонимающе хмыкнул, почесал в затылке, достал из кармана крошечный фонарик, включил его и посветил по сторонам. Не увидев никого, бомж еще раз хмыкнул, поднял с пола дубинку и закосолапил в ту же сторону, что и остальные.

Бомжи, рассчитывавшие скрыться от квестеров, бежали в полной темноте. То ли они могли видеть во мраке, то ли точно знали, куда бегут. Бежали они не очень-то резво, и Брейгель сразу же уверенно сел им на хвост. Он даже мог бы остановить их. Одного за другим или всех сразу – это уж как придется. Но он этого не делал. Стрелок ждал, когда беглецы выведут его и остальных из этого лабиринта. У них не было времени что-либо обдумать, значит, действовали они инстинктивно. А инстинкт гнал их к своим, уверяя, что это самое безопасное место. Инстинкты помогали диким предкам людей выжить среди такого же дикого окружения. В нынешних же условиях слепое следование инстинктам нередко оказывается ошибочным, а то и гибельным решением. Самым главным, чему научился человек в процессе эволюции, оказалось умение обманывать. Против лжи инстинкты бессильны. Уже хотя бы потому, что не способны отличить ложь от правды. Для того чтобы успешно бороться с обманом, нужно задействовать разум. Брейгель все это усвоил во время службы в Иностранном легионе. А у бомжей не было даже времени, чтобы об этом подумать. Они бежали изо всех сил, даже и не подозревая, что именно это и требовалось их преследователю. Бомжи были уверены, что, добежав до своих, они сумеют получить помощь. Брейгель знал, что этого не произойдет.

Как только впереди забрезжил свет, квестер прибавил скорости. Догнав бегущего последним бомжа, он сделал подсечку, и тот кубарем покатился по неровному полу. Перепрыгнув через упавшего, Брейгель поравнялся со следующим и локтем ударил его по ребрам. Бомж отлетел в сторону, ударился о стену и упал на четвереньки. Последнего Брейгель на бегу крепко ухватил пальцами за шею. Бомж попытался было отбиться коротким обрезком металлической трубы, зажатым у него в руке, но Брейгель легко блокировал этот нелепый выпад. Труба со звоном отлетела в сторону, а бомж был прижат к стене. Пальцы квестера так крепко сдавили его шею, что бомж даже и не помышлял о сопротивлении – он едва мог дышать.