Алексей Калугин - Голем

– Все, – тихо произнес Брейгель, чуть ослабил хватку и посветил фонариком в лицо пленнику.

Тот недовольно скривился.

Вскоре подоспели и остальные квестеры. Подобрав обезвреженных бомжей, они связали им руки пластиковыми ремешками.

Чуть погодя из темноты, тяжело дыша, вынырнул здоровяк с дубинкой.

– Эй! Осторожнее! – Прижавшись спиной к стене, Орсон направил автомат на единственного вооруженного бомжа.

Тот заворчал и жестами попытался дать понять, что его можно не опасаться. Он не собирался вот так, запросто переходить на сторону противника, победившего не числом, но умением. Но не хотел, чтобы его унизили, связав руки и отобрав оружие. Он понимал, что сопротивление бесполезно, и не собирался делать глупости. И не видел ничего зазорного в том, чтобы с чувством собственного достоинства временно выйти из игры. Это была обычная тактика вуреров.

– Ты думаешь, ему можно доверять? – покосился на Камохина Орсон.

– Откуда мне знать? – пожал плечами тот.

– Я бы оставил его в покое, – усмехнулся Брейгель.

– Эй! – кивнул вооруженному бомжу Осипов. – Ты знаешь, что это такое?

Он достал из кармана металлический жетон на цепочке и протянул его бомжу. Тот восторженно гавкнул и поднял руку, как будто хотел хотя бы кончиками пальцев коснуться жетона. Но, так и не решившись сделать это, бомж отдернул руку. Но теперь он смотрел на Осипова примерно как новобранец на генерала – восторженно, с завистью и немного со страхом.

– Ты произвел на него впечатление, – усмехнулся Камохин.

– Наверное, это какой-то символ власти, – предположил Орсон.

– Выходит, я пристрелил какого-то высокопоставленного бомжа, – заметил Брейгель.

– Это плохо, – строго посмотрел на него Орсон.

– Почему?

– Вряд ли бомжам понравится то, что ты убил их лидера.

– А что, если он был плохим лидером?

– Это еще хуже, – удрученно покачал головой англичанин. – Народ обожает плохих лидеров. Вспомни свою историю. Кто там у вас в любимчиках? Иван Грозный, Петр Первый, Иосиф Сталин…

– Хватит! Хватит! – будто от яркого солнца, прикрыл лицо ладонью Брейгель. – Ну а у вас?

– У англичан любимым королем является Ричард Львиное Сердце. Который занимался чем угодно, только не управлением страной. И едва не разорил ее вконец своим хобби.

– У него было хобби?

– Крестовые походы. После них его каждый раз приходилось выкупать из плена. А король, да будет тебе известно, стоит недешево.

– Ну уж, наверное, не дороже, чем построить коммунизм.

– Как знать.

Осипов спрятал жетон в карман и достал поддельный пакаль.

Едва увидав пластинку в руке у квестера, здоровяк принялся отрывисто лаять. В ответ на него залаял один из связанных бомжей. А через некоторое время, сообразив, в чем дело, загавкали и остальные.

– Тихо! – прикрикнул Камохин. – Молчать, я сказал!

– Они тебя не понимают, – сказал Брейгель.

– Не понимают? – Камохин сдернул с плеча автомат. – Сейчас поймут!

Он направил ствол в сторону выхода и нажал на спусковой крючок.

В узком проходе выстрел громыхнул так, что у всех уши заложило.

Лай и тявканье тут же стихли.

Но бомжи по-прежнему смотрели на Осипова, державшего в руке фальшивый пакаль, так, будто готовы были не то пасть ниц к его ногам, не то проломить квестеру голову.

– Все! – Осипов медленно поднял другую руку и показал здоровяку открытую ладонь. – Успокоились.

Бомж перекинул дубинку из одной руки в другую, оскалился и заворчал.

– Может, стоит и его связать? – предложил Брейгель.

– Нет, – остановил его Осипов. – Мне кажется, с ним можно договориться.

– А что, если ты ошибаешься?

– Тогда ты его остановишь.

– Я уже убил одного бомжа.

– У тебя есть станер, – напомнил Камохин.

– А, верно! – Брейгель выдернул из закрепленной на рюкзаке кобуры парализатор и посмотрел на него, как на новую игрушку. – Я никогда еще им не пользовался.

– Выставь мощность на пятьдесят процентов.

– Для такого здоровяка и пятьдесят процентов? – Брейгель с сомнением посмотрел на бомжа с дубинкой.

– На близком расстоянии, чтобы вырубить обычного человека, тридцати процентов достаточно.

– А, ну тогда ладно. – Брейгель внес требуемые изменения в настройки станера и направил его на здоровяка. – Ну, теперь только попробует взмахнуть своей волшебной палочкой, Гарри Поттер!

Бомж недовольно рыкнул.

– Смотри на меня! – поднял руку Осипов. – А вы кончайте его злить, – не оборачиваясь, сказал он остальным. – Ты знаешь, что это такое, – помахал он фальшивым пакалем перед носом бомжа. – Так ведь?.. Знаешь?..

Здоровяк оглушительно рыкнул и ткнул палицей в сторону выхода.

На него тут же загавкали трое других.

– Молчать! – осадил их Камохин.

– По-моему, проблема в том, что связанные считают себя пленниками, а того, что с дубинкой, – коллаборационистом.

– Ты знаешь, где много таких пластинок? – Осипов потряс поддельным пакалем перед лицом бомжа, а затем махнул им в сторону выхода.

Бомж утвердительно кивнул и снова указал палицей на выход.

На этот раз связанные лишь недовольно заворчали.

Неожиданно один из них, тот, что ближе других находился к выходу, сорвался с места и побежал на свет.

Камохин в три прыжка догнал его и ударом в плечо сбил с ног.

Схватив бомжа за шиворот, квестер рывком поставил его на ноги.

– Ты что творишь, недоумок? – заорал он в лицо незадачливому беглецу. – Куда побежал?

Бомж втянул голову в плечи, униженно заскулил и протянул Камохину руки, стянутые на запястьях пластиковым ремешком.

– Он хочет, чтобы ты его освободил, – догадался Орсон.

Бомж с дубинкой протестующе залаял.

– А здоровяк, похоже, не советует это делать, – решил Брейгель. – Может, они просто недолюбливают друг друга?

Конечно, не зная традиций и обычаев вуреров, квестерам было трудно ухватить суть происходящего. Дело же было в следующем. Как уже было сказано, вуреры не считали зазорным сдаться на милость победителя. Такова была их тактика выживания. Сами вуреры не имели морального права убивать своих предводителей. Делать это запрещал освященный веками Устав вуреров. Который никогда не был записан ни на бумаге, ни на каком-либо другом информационном носителе. В этом не было необходимости, поскольку каждый вурер должен был знать Устав наизусть. Этого тоже требовал Устав вуреров. Вурер, поднявший руку на предводителя, должен был понести за это суровое наказание. Как правило, заканчивающееся смертью. Если же, понеся суровое наказание, провинившийся все же оставался жив, то это для него же было хуже. Но ежели чужак убивал предводителя, то он имел законное право занять его место. Это была своего рода социальная эволюция. Если чужак смог убить предводителя, значит, он мог стать лучшим предводителем, что, конечно же, соответствовало интересам всех остальных вуреров, и не мечтающих стать предводителями. Потому что, ежели все будут предводителями, какой в этом смысл?