Артем Лунин - Кровь леса

Кстати. Взамен потерянного Нан сплела мне лапоть из полосок коры и заклинаний. А заодно себе и остальным. Вэйри было так же непривычно ходить обутыми, как мне босиком, они шумели и спотыкались. Но никто не собирался отказываться от обуви, оценив ее несомненную полезность в Лихолесье, богатом на ядовитые травы и хищные мхи. После этого те, кто не был в курсе моего происхождения, поглядывали с опаской и уважением – верно, решили, что я родом из какого-то страшного края вроде Лихолесья, где без таких неуклюжих защитных сооружений из дома не выйдешь… вернее, с дерева не спустишься.

Эльфийский брошенный поселок производил жутковатое впечатление. Колонны деревьев не цвели жизнью, листва была тяжелая, обвисшая. Затхлая сырость, странный запах, всегда присущий покинутым строениям… или заводам, пусть даже они био…

– Вот главное дерево, – пробормотала Жасмин. – Зайдем?

В Хидоне огромность деревьев не так бросалась в глаза – серые стволы были заплетены ползучими растениями, из них поднимались побеги, расписанная прожилками кора выглядела нарядно. Лишь здесь я как следует разглядел исполинов. Главное Древо Агуали отсюда, от его подножья, казалось не меньше Останкинской телебашни.

Жасмин вошла между двумя распяленными корнями, каждое из которых было больше иного дерева. Мы словно оказались в ущелье. Женщина расплела лозу с пояса и осторожно смахнула ей занавесь. Иссохшие плети растений рассыпались во прах, и стало видно, что комнатка в корнях Древа полузасыпана землей.

Осторожно пробралась внутрь, никто не оспаривал у Жасмин права первой зайти в Древо. Архимаг обрушила еще одну истлевшую занавесь и нырнула внутрь, пригнувшись. Мы пробрались следом. Жасмин положила руку на стену коридора. Где-то через минуту раздались мучительные пульсации, и по нервам дерева – серым, выцветшим, – прокатилась волна.

– Кажется, мы единственные люди, побывавшие в Агуали за последние несколько столетий, – вздохнула Жасмин. – Не считая того моего визита. По крайней мере, деревья живы… Значит, есть надежда.

Она со значением покосилась на меня.

Шаги глухо отдались в узких коридорах. Я понял, что мы идем между плотью дерева и корой. Кора, кажется, в толщину достигала нескольких метров, в ней можно было вырезать не то что коридор, целую галерею комнат. Сырость, древесная пыль и странный запах, всегда присущий брошенным людьми строениям. Даже если сами строения живые, даже если люди не совсем люди. По мере нашего продвижения на потолке коридора вспыхивали световоды, не ярче лампочек на пятьдесят ватт, нервами проходили светящиеся импульсы. Иногда проход шел вверх, плавно загибаясь, вдоль внешней «стены» дерева, иногда резко сужался, мы пробирались по одному.

Жасмин шла первой, скрылась за углом, раздался ее удивленный возглас. Мы бросились к ней и вышли в более широкий коридор. Светильники горели ярче, кто-то заклинанием добавил им энергии.

Такую комнату я назвал бы кабинетом. Невысокая конторка с переплетением постепенно разгорающихся нервов – пульт управления. Полки, образованные складками коры. Здесь, похоже, в стене было окно с видом на Агуали, которое по прошествии времени заросло живой корой… или хозяин кабинета сам зарастил его, не в силах смотреть на некогда блистательный поселок…

Видимо, он предпочитал общаться с компьютером наедине или в компании лишь близких лиц. Нам всем здесь было тесновато. Жасмин подошла к конторке, но я отстранил ее. Мало ли, вдруг предыдущие Архимаги поставили какие-нибудь пароли? А мне с моим доступом везде дорога.

Я рукавом смахнул пыль с конторки и положил на нее руку. Нервы запульсировали под ладонью и слегка нагрелись. Мое сознание стало мягко проваливаться в виртуал биокомплекса.

Хорошо, что компьютеры биозавода «дремали» вместе с ним самим. Иначе я утонул бы мгновенно, и там хлещи меня по морде, не хлещи…

Я ощутил, что проваливаюсь, запустил перестройку, как в Хидоне, и попытался вынырнуть самостоятельно.

– Готово, – пробормотал, отшатываясь и потирая традиционно обожженную пощечиной скулу. – Там действительно стоял запрет, я убрал. Можешь заходить.

Жасмин возложила руку на конторку, ее взгляд остекленел. Где-то через полминуты я подумал, что теперь и ее придется бить по лицу. Но Архимаг отняла руку и… стала валиться. Валья и Дайрим подхватили.

Ноги не держали Жасмин, речь была невнятной. Она стиснула зубы и зыркнула на меня, просто перебрасывая на имплант карту поселка Агуали с десятком отметок.

Я кивнул, принимая. Тут же ощутил рядом Нан, она разглядывала карту, в конце концов тихо выругалась.

– Что?..

– Лиан-то нет. И обычных проходов нет, заросли, придется как-нибудь добираться… Как ты тогда управилась? – спросила она Жасмин.

– Залезла.

– Значит, и нам придется лезть.

Орла издала удивленный возглас. Мы обернулись. Девушка держала в руках шкатулку, похожую на те, в которых вэйри хранили стрелки для стрелкометов.

– Что там? – Нан поколебалась, не следует ли выругать ученицу за самодеятельность, не стала.

– Семена живой лозы!..

Эти семена представляли собой гладкие черные бобы, крупные, размером поменьше грецкого ореха. Жасмин задумчиво тряхнула шкатулку, «бобы» загремели.

– Горячие.

– То есть?

– Быстрорастущие. Уже заряженные магией и питательными веществами. За ночь вырастут до взрослых. Пожалуй, дополнительное оружие лишним не будет?

– Сначала надо посмотреть, сможем ли мы долезть до того, ради чего сюда и пришли, – пробурчала Жасмин и попыталась встать. Любовница и любовник любовницы подхватили.

– Ты никуда не полезешь, – сказала Валья с уверенностью.

– Пожалуй, мы предоставим это молодым. – Дайрим глянул на меня, я пожал плечами – нет возражений.

Удобная вещь – биомеч. Нан все-таки переспорила меня, у девушки был больший опыт лазания по деревьям, и она не хромала. Забрала мой клинок и сформировала из биомечей что-то вроде перчаток с когтями, такие я видел в фильмах о ниндзя и на стене у Светки. Кора деревьев была окаменевшая, колкая, девушка ловко поднималась наверх, время от времени отдыхала, повисая. У меня каждый раз замирало сердце – ведь, случись что, не скользнет из поникшей листвы спасительная лиана…

Девушка, цепляясь за едва заметные уступы, исчезла на пятнадцатиметровой высоте за толстым суком. Я закрыл глаза, принимая картинку. Нан вылезла на ветку, чуть отдохнула и скользнула в коридор в коре дерева. Шагала неслышно, выставив перед собой оба клинка. Вот лезвия смахнули пыльную занавесь, девушка шагнула внутрь. Я увидел развалины контактного кресла, путаницу каких-то иссохших трубок, паутину нервов на стене.

И в углублении – знакомые клювастые цилиндрики.