Виктор Кувшинов - Антифэнтези

Он – это ИИ, а ИИ – это тот самый колдун, который меня отправил «погулять» в мир иной на той самой вечеринке. А злость меня спасла потому, что когда я в таком состоянии, то ничему не удивляюсь и соображаю в несколько раз быстрей. Так вот, я умудрился ничем не выдать своей растерянности (так как ее почти и не было), и вдобавок успел мгновенно сообразить, что сейчас мои мысли начнут считывать, как с белого листа. Поэтому я начал отчаянно «громко» думать о злющей математичке по уже заранее заготовленной легенде.

Чернявый с проседью хрен со знакомой родинкой на лбу сверлил меня взглядом, одновременно «ласково» выспрашивая, какими это я судьбами к приятелю? Я держал агрессивную оборону, объясняя в подробностях, какие у нас вселенские трудности с математикой. Колдунище состроил грустно-озабоченную мину, покачал головой и вздохнул:

– Боюсь, не до математики ему сейчас…

– А что такое? – Я выпучил глаза, изображая крайнее удивление. – Вот и я тоже думаю, с чего бы здорового парня в психушке держать?

– У него подозрение на эпилепсию, так что лучше пройти полное обследование…

– А эпилепсия – это когда волосы на ногах выдергивают? – с понимающим видом уточнил я.

Кажется, я что-то не то ляпнул, так как ИИ сначала непонимающе на меня уставился, но потом расхохотался:

– Когда волосы – это эпиляция, а когда эпилепсия, то можно и в обморок упасть.

– А-а, – протянул я, будто это мне что-то объясняло.

Пока мы так «мило» беседовали, оказалось, что ИИ уже привел меня на место – он посмотрел на часы и сказал:

– У вас десять минут на беседу. В восемь начнется обход. Подожди здесь, – с этими словами он скрылся за белой больничной дверью, на прощанье указав мне рукой в сторону какого-то красного уголка со столом, заваленным замусоленными журналами.

Я послушно уселся на один из стульев и стал рассматривать скучный больничный коридор. Нет, здесь все было тип-топ, но больничная, правильная и чистая холодность все же давила на психику. Хорошо, ИИ не соврал, и вскоре из-за двери показалась моя физиономия. Как я ни старался приготовиться к этому моменту, но собственный вид, причем не в зеркале, а вот так – наяву, оказался почти шокирующим.

– П-привет… Миша, – пропищал я сдавленным голосом – даже злость куда-то испарилась и никак не могла прийти мне на помощь.

– Здравствуй… э-э… – замешкался мой собеседник.

– Яська, – помог я и понял, что эльф в моем теле не мог вспомнить «своего» приятеля.

На мгновение повисла тишина, в которой мы внимательно разглядывали друг друга. Потом мне это надоело, и я сказал:

– Эк тебя прибабахнуло! Приятеля не узнаешь. Садись, что ли, рассказывай, как ты сюда угодил?

Беседа никак не клеилась. Да и как она могла клеиться, когда приходилось беседовать с запуганным и ничего не знающим про наш мир существом, пытающимся всеми силами сохранить пристойный вид? Я сильно и не давил, глядя на то страдание, которое отражалось в темных глазах – надо сказать, это было все, что изменилось в моем теле после вселения пришельца.

Внезапно мой ненавязчивый рассказ про школьные дела прервался на полуслове – не могу сказать, что я сам его прервал. Просто я вдруг забыл, о чем говорил, и отвесил челюсть. Потом, сглотнув слюну, все-таки заставил себя выдавить что-то типа: «какая красотуля…» в попытке оправдать свое замешательство.

Да и кто бы на моем месте не замешкался? Одна из дверей открылась, и из нее преспокойненько вышла… Мышуня, одетая в какой-то спортивный костюм, и продефилировала мимо нас, узнавающе кивнув мне… то есть не мне, а Мишке, в котором сидел эльф.

Тьфу ты! Даже не знаешь, как тут себя и не себя обзывать…

А настоящая Мышуня и впрямь красотуля, совсем как в межмирье… Стоп! Я с испугом вернулся к теме пропускаемой математики – еще не хватало, чтобы меня поймали с поличным на таких мыслишках! К счастью, отведенное нам для встречи время быстро истекло, и вышедшая в коридор медсестра позвала Мишу в палату. Я попрощался с парнем и пообещал замолвить за него словечко перед «страшной» математичкой – да простит мне, в общем-то, добрая женщина такой поклеп. Ноги сами понесли к выходу, а я испуганно понимал, что еще чуть-чуть, и мозги начнут аналитическую работу, а этого в такой близости от колдуна и двух монстров в детских телах делать не только нельзя, но вообще запрещается под страхом жизни и смерти.

Только в трамвае я вздохнул спокойно, понимая, что отгородился от колдуна стеной из многочисленных мыслей прохожих и пассажиров. По пути «домой» я подводил итоги своей разведки. Получалось, что Ральф, вселившись в тело ИИ, заделался каким-то врачом в клинике, скорее всего, просто продолжив дело медика. Затем, для какой-то только ему известной цели перетащил сюда эльфа и вампира, вытряхнув нас с Мышуней из собственных организмов. Ну и дела!

Самое хреновое, что наши тела с подселенными туда нечеловеческими типами оказались непонятным образом запечатаны. А может, мы не смогли проникнуть в них просто потому, что их теперешние хозяева бодрствовали в момент нашего проникновения в мир? Нет, вряд ли оба троянских гостя не спали ночью. Надо будет у Гарольда спросить. Одно отрадно: наши тела почти нисколько не изменились от подселения чужаков – в этом волшебник оказался прав. Дело осталось за «малым» – вытряхнуть из них эльфа и вампира…

Я понимал, что должен как можно быстрей возвращаться – больше делать здесь было нечего. Но легко сказать, а как заставить уснуть Яську утром? С лекарствами я решил не шутить – еще не хватало парня отравить по незнанию. В каких условиях он мог заснуть с утра? Я вдруг вспомнил: да в тех же самых, что и я! Наесться до отвала и пойти на урок все той же математики или литературы. Здесь главное усесться подальше от учителя на задней парте и можно даже с открытыми глазами захрапеть.

План побега из этого мира созрел, и я начал претворять его в жизнь: зарулил к Яське домой, накормил его телеса тем, что под руку попало, и отправил шагать в школу. Время уже приближалось к первой перемене. Так что я удачно воткнулся на второй урок, который еще удачнее оказался русским языком. Первые минут пятнадцать ничего не получалось – сосед по парте что-то бубнил в ухо, девчонки перекидывались записками и эсэмэсками… но постепенно учительский речитатив начал побеждать, и вся аудитория стала впадать в тоскливый транс, медитируя над очередными исключениями никому не понятного грамматического правила. И только зубрилки отчаянно голосовали где-то в передних рядах общего болота сидячей забастовки. Я подпер Яськину пухлую щеку кулаком и запер свои, то есть его бесстыжие глазья… понятно, что такого нахального сна училка долго терпеть не будет, но мне многого и не нужно, лишь бы уснуть…