Дмитрий Манасыпов - Охотник за головами

Хорса покосился на охотника, долил себе и начал рассказывать. Про венец Парамонды, про его связь с королевством Бретоньер и про все, что происходило на его родине с момента прихода к власти главного министра де Рен. Выходило из его рассказа много интересного. Освальд слушал, мотал на ус и пытался связать воедино всю неожиданную цепочку.

Парамонда, одна из немногих королев, что сами владели страной. Правившая много лет назад, даже и не лет, а веков, она была одной из тех женщин, которые проявляют неженскую мудрость, стойкость и силу, стоя у руля правления. При ней Бретоньер достиг, пожалуй, самого большого влияния на соседей, самого большого размера собственных территорий и наибольшего благополучия. Ближе к концу своего правления королева заказала корону, которой хотела заменить старую, носимую ее предками. В то время повсеместно соседствовали самые удивительные вещи. Одна из наиболее просвещенных людей своего времени, она, тем не менее, верила в магию, колдовство, сверхъестественное. Освальд, несмотря на пиво, старательно вспоминал все, что знал о той эпохе.

Да-да, тогда магия еще не была под запретом, а «Золотой свод», «Улей» и гримуар Бальтазара Рогервика свободно распространялись, не будучи в запретных списках. Прежние народы и народцы густо населяли известные земли, цверги и дварфы были независимы, а каждый уважающий себя город имел башню с волшебником, магом или, на худой конец, ведуном. Что говорить про королевские, княжеские и герцогские дворы, зачастую боровшиеся за того или иного известного кудесника? И ничего удивительного в обилии всеразличных артефактов и магических вещей у правителей не было. Был ли таким большим вред от магии, как оказалось после? Этого Освальд знать не мог. А Хорса тем временем рассказывал все дальше:

– Корона, впоследствии названная венцом Парамонды, была заказана дварагам из Северного подгорного царства. И в работе по ее созданию принимал участие придворный маг Гретеннир. Именно он, согласно преданию, вложил в один из лепестков, украшавших изящный золотой венец, камень, бывший копией изумрудов, вставленных в лепестки. Только камень этот никакого отношения к драгоценностям не имел. Гретеннир в свое время извлек его из обломка метеорита, упавшего на землю вересковых пустошей, находившихся на севере Бретоньера. Там и до сих пор виднелись верхушки глыб, падавших с неба, и кроме них – остатки древних строений, неизвестно кем и когда возведенных. Это место всегда тянуло к себе искателей всего необычного. А слухи, о нем ходившие, однозначно говорили – место это странное. Не нечистое и не святое, а именно странное, непонятное, где происходили события, которые нельзя было объяснить расхожими среди образованных, да и не только, людей понятиями. Именно там, в обломках одного из метеоритов, разнесшего в прах старый дольмен, придворный маг королевы и нашел непонятный зеленый и ярко искрящийся на свету камень.

Гретеннир был очень стар и не выглядел моложе, когда служил еще прадеду Парамонды. Неизвестно, с помощью чего маг продлял свою жизнь, да и ни деда, ни отца правящей королевы это не интересовало. То, чем он занимался, не приносило вреда Бретоньеру, а скорее, наоборот, только пользу. Маг никому не сказал про подмену камня. Кроме него, об этом знал только двараг-гранильщик, обтачивающий камни. Так бы никто и не узнал о подмене и о том, зачем старый маг ее совершил. Если бы, как это всегда бывает в старинных сказках и легендах, не вмешался злой противник придворного мага.

Именно в те времена начал создаваться орден, объединивший многих магов всех народов и рас, обитавших тогда в мире. Созданный для борьбы со злом, опирающимся на знания магии, и боровшийся с ним очень долго, орден погиб от обычных склок, людской жадности, тщеславия и стремления к власти. Когда в союзе с военной силой обитаемого мира они победили зло, никто из магов, всемогущих и всезнающих, не смог удержаться в поединке с этими качествами.

На этом месте охотник перебил захмелевшего лучника, прося его не вдаваться в историю, а подробнее сосредоточиться на продолжении собственного рассказа.

– Это невежливо перебивать на таком интересном месте. – Хорса икнул и наполовину приподнялся в своей бадье. – Черт, остывает уже… Ладно-ладно, я продолжаю…

Придворный маг Гретеннир отправился бороться с черным колдуном из Абиссы. Он победил, но назад его привезли еле дышащего. И тогда старик рассказал своей королеве про замену камня и про то, зачем он это сделал.

«Теперь, – сказал Гретеннир, – эта корона будет талисманом твоим и королевства. И пока она на земле Бретоньера и венчает твоих потомков, Бретоньер будет великим». Вот так говорило предание о венце Парамонды.

– Агнесс – одна из этих потомков? – Освальд отхлебнул пива.

– Да. Полторы сотни лет назад, во время войны, трон заняла другая семья, которая смогла спасти Бретоньер. А корона осталась у семьи де Брие.

Усталость и пиво начали делать свое дело. Хорса заметно клевал носом, размякнув в горячей воде.

– Эй, Хорса, погоди спать, а то утонешь. А ваш главный министр знает об этом?

– Что?.. А, конечно… Он, зараза, все знает… Эххх, если бы господин Гастон был моложе, он не строил бы, и-ик, из себя короля…

Освальд вытерся насухо, надел чистое белье и пошел к двери. Хорса начал посапывать, по самую шею погрузившись в остывающую воду. Разбудить его охотник не смог. Пришлось подложить под голову его собственную свернутую куртку и уйти, надеясь, что лучник не утонет до прихода Жака.

Музыкант уже закончил мучиться со струнами и сидел тихонько в уголке, настраивая гитару. Охотник сел рядом и начал выкладывать на стол свое оружие. Музыкант обернулся к нему уже при первом металлическом лязге. А чем дальше, тем больше его глаза расширялись. Освальд улыбнулся про себя, вполне его понимая. То, что сейчас легло на стол, вполне могло составить арсенал трех, а то и четырех человек. Тяжелая шпага, меч в потертых ножнах, короткая и широкая дага со сложной гардой и перекрестьем, метательные ножи, два кастета с шипами, несколько остро отточенных звезд с четырьмя лучами и точильный брусок. Придирчиво осмотрел все и стал подтачивать. Есть ему тоже не хотелось, а идти спать было еще рано.

– Ты что мыться не идешь? – Он посмотрел на явно заинтересованного парнишку.

– Пока вы там трепались, – Жак вместе с наблюдением за обстановкой настраивал инструмент, вот и сейчас прислушался к одной из верхних струн, – я успел за домом сполоснуться. А где Хорса?

– Дрыхнет. Надо сказать хозяину, пускай посматривают. Он здоровый, как медведь, нет никого желания тащить его оттуда.

– А, ясно…

Брусок равномерно вжикал по лезвию. Струны побрякивали. Каждый делал свое дело.