Мила Коротич - Терракотовые сестры

И тут же остряк отскочил, едва увернувшись от затрещины.

– Ничего я такого… – И тут Фархад все понял! Но надо же было держать лицо: – Ах да, точно. А идти мы должны были к южному краю, где море ближе всего. Мне еще поручалось провианта из новых запасов привезти. Да-да!

– Во, вспомнил! – заржал Иржи. – Знать, голова встает на место понемногу.

Фархад уже развернулся было, чтоб уйти побыстрее, но для солидности резко взмахнул рукой пред самым носом рыжего. Тот шарахнулся и шлепнулся на пол, запнувшись о мешок с песком. Сверху на него ручьем полилось содержимое такого же, соседнего, плохо завязанного мешка: серый, смешанный с солью морской песок засыпал Иржи-интенданта по самые уши. А нечего мешки в коридорах хранить! Им место на стенах крепостных. Пусть сам носит, раз механоидам не доверяет и «железяками» до сих пор называет!

Под навесом у стены не хватало двух железных слуг. Такого удара Фархад не ожидал! Его Мариш и этот смазливый юнец! Ревность вскипела мгновенно, и разум замолчал, ошпаренный.

– За мной! – крикнул Фархад своему меху, и тот, отозвавшись на голос хозяина, шумно ожил, зажег фонарь-глаз и двинулся за раздувающим ноздри человеком в буро-пятнистой форме солдата НАТО времен «Бури в пустыне».

…Армейский комбез – штука удобная, но бесформенная. Особенно, если он слегка великоват. Но, как поняла Маша, о моде на Аррете не думали. Тут не до жиру. Быть бы живу. Армейский порядок, поддерживаемый в Форте, противостоял постоянно разрушающемуся миру. «Вот интересно, – думала Казакова, шагая за Мэри Лу в таком же мешковатом комбинезоне по темной тропе, – а эта самая энтропия на человеческие системы и отношения действует? Или это только искусственных систем касается?» Но чтобы думать и философски рассуждать, необходимы время, силы и то, что называют паузой. В новом мире, похоже, такие сочетания случались редко. Идти, спотыкаясь, по неизвестной тропе, освещаемой с двухметрового железного шагальщика тусклым фонарем-кепкой, и думать о судьбах мира, чужого тебе мира – это надо уметь!

– Теперь тихо, – резко остановилась Мэри Лу. – Гаси фонарь и возьми нас на плечи, – это уже говорилось механоиду. Тот подчинился, и Маша вздрогнула, когда железные клешни неожиданно подхватили ее за талию и подняли над землей. – Мы сходим с тропы и идем к морю, – пояснила Говард. Маше или своему меху – пассажирка не вдавалась в подробности. – Затем, если ты права, мы ныряем в море, и скажи Аррету «прощай!». А если нет, то меняем одежду и идем за продуктами к новому складу.

Казакова молчала. Сидеть на жердочке-плече было не слишком удобно, пришлось ухватиться за что-то торчащее сбоку. Как оказалось мгновением позже – за ствол автомата.

Механоид с ношей не сделал и десяти шагов в темноту, как ствол пригодился по его прямому назначению. Что-то черное метнулось ему прямо под ноги и тут же отскочило. Казакова почувствовала вибрацию, несколько ударов по ногам железного солдата, он задергался, завизжал натужно, силясь преодолеть препятствие, и неуклюже, с надрывным скрежетом стал заваливаться набок.

– Прыгай! – закричала Говард. – Засада!

Сама она что есть силы потянула голову механоида на себя, и ей удалось изменить траекторию падения машины. Мех сложился пополам, рухнув на ноги, голова с фонарем и стволом остались целыми.

– Ручное! – Мэри Лу схватилась за гашетку и дала короткую очередь в темноту. – Держись возле меня! – Это уже Казаковой. Та не возражала. Как ни странно, но в мире Аррета, похожем на кинофантастику про постъядер, она чувствовала себя увереннее, чем в магическом мире Мэй. Может, фильмов насмотрелась, может, дом был отсюда ближе, но пока тем не менее она знала, что делать. Пригнувшись, добралась до американки, встала сзади, прикрывая спину, и надеялась, что сможет вовремя заметить движение в темноте, чтобы крикнуть, предупредить, не дать обойти их с тыла.

– Уходим! – крикнула Говард, но тут же сзади с тропы полоснуло огнем. Засел кто-то с огнеметом? Теперь назад надо только прорываться с боем. Но с одним автоматом на двоих? Да и тот прочно закреплен в голове механоида…

А из темноты на них наступали. То справа, то слева раздавались громкий хриплый смех и сдавленная ругань. Женщин явно ждали, готовились. Говард сначала стреляла короткими очередями на звук, но быстро перестала. Экономила патроны. В ответ им не стреляли.

– Нам надо продержаться до прихода наших, – караул каждые два часа, и шум могут услышать в крепости, – ободряющее шепнула она Маше. – Держи нож наготове, нас, похоже, будут брать живьем. Будут кидать ловчие сети.

– Я не… У меня нет ножа, – прошептала девушка. Лучше бы промолчала. Говард выругалась в ответ, но русский мат все же выразительней англоязычных ругательств.

– Тогда просто держись рядом и не дергайся, если поймают в сеть, – наконец уже по делу сказала Мэри Лу.

А глумливый смех и голоса приближались. Трое, четверо, может, больше. Затем стали метать что-то вроде «зажигалок» – нечто бурое, похожее на камень прорезало темноту, а ударившись о землю, раскалывалось с хлопком и горело. Взрыва большого не было, но зато беглянок обложили, как волчиц, – горящим кругом. Теперь они были как на ладони. Таиться смысла больше не было, и бандиты шли уже почти в лобовую.

Взметнулись тучи песка, вспыхнули фары, и на женщин рванули четыре самоходных агрегата. Ржавые рамы, большие колеса, кузова из плохо пригнанных, но толстых листов железа, а на каждом по два-три ствола! Они шли на таран, но разворачивались и шли по касательной, одни за одним, то справа, то слева, то объезжая сзади, выматывая душу и заставляя тратить патроны впустую.

– Если это адепты Спасителя, да еще и неофиты-отморозки, то нам надеяться особо не на что, – говорила Говард, отстреливаясь, – а если банда Самума, то можно будет поторговаться.

– Да, злые гопники, они хуже всего, – наверное, невпопад согласилась Маша, лишь бы не молчать.

– А ты девственница? – Вопрос был задан странный, но самым обыденным тоном. Между двумя короткими очередями. – На всякий случай хочу сказать, что тут товаром может быть что угодно. Нужно знать весь расклад. Или ты предпочтешь плену героическую гибель?

Ответить Казакова не успела.

Первый из пустынников подошел очень близко.

– Этого я точно сниму! – злая радость Говард играла в голосе. Она прицелилась в темную щель вражеского триплекса. Но тот резко развернулся, и куча песка, поднятая шинами и ветродуем на корпусе страшного сна автопрома, застелила глаза снайперше. Женщины зажмурились, и этого мгновения хватило нападавшим, чтобы выстрелить залпом из нескольких ловчих сеток.

Одна из них повисла на стволе поверженного меха, груз второй угодил в грудь Мэри Лу и свалил ее. Третья накрыла Машин бок, спутав ноги. Все. Конец? Бандиты считали именно так, они попрыгали со своих авто и бросились к жертвам. Казакова отчаянно барахталась, стягивая свободной рукой сеть. Говард хрипела и кашляла, силясь вдохнуть. Кто-то из песчаников уже тянул ее за ноги, и она вроде даже чувствовала его дыхание, шумное, горячее, смешанное с запахом несвежего мяса. Но тут со стороны тропы новая пулеметная очередь распугала уже празднующих победу злодеев. Они отскочили к машинам и развернули свои орудия в сторону неожиданной подмоги. А оттуда поливали огнем, не щадя боеприпасов. В ход шли и огромные булыжники.