Мила Коротич - Терракотовые сестры

Большой механоид поднимал с земли валуны и гальку и швырял в бандитов, а на верху машины пулеметчик кричал что-то под звук выстрелов. Что-то ритмичное, похожее на стихи!

– Фархад! – прохрипела Мэри Лу. – Его мех! – Она уже встала на ноги и разрезала сеть на Маше. – В другой раз сбежим, сейчас у нас тактическое отступление! Что смотришь? К Фархаду беги, пригнувшись!

Повторять не пришлось. Но когда женщины взобрались на его стальные плечи, оказалось, что троих даже этот мощный механоид не выдержит. Он сильно закачался, и Фархад, не раздумывая, спрыгнул вниз, прихватив с собой два больших палаша.

– Без сцен, женщина! – только и крикнул он. – Я не собираюсь быть твоим вечным должником.

Потом он глянул на перепуганную Машу и улыбнулся Мэри:

– Я рад, что ты с ней, а не с Изамом.

– Крикнешь моему меху «ту дай», как последнее оружие, – железным голосом сказала Мэри Лу. И поцеловала Фархада. – Там еще патроны остались. Я приду!

– Домой! – приказал механоиду кузнец, и тот быстро зашагал к Форту.

Ни Казакова, ни Говард не оглядывались, пока слышали выстрелы за спиной. Взрыва механоида Мэри Лу они так и не услышали, а потому и не знали, как из темноты прибрежных скал выехал еще один механоид, маленький и юркий, уже знакомый Маше. Один из пустынников, тот, что с ветродуем, подъехал к машине без страха. Человек, стоявший у меха, что-то сказал главе нападавших, тот кивнул и оскалился, довольный.

В пылу боя Фархад его совсем не заметил. Кузнец был подобен смертоносной стрекозе, так летали его тяжелые клинки, когда закончились патроны и он пошел врукопашную. Когда же он заметил приближающуюся машину из Форта, то удвоил силы. Он был уверен, что подходит помощь. Даже то, что это оказался мех Изама, его не расстроило. Он громко засмеялся и запел то, что помнил из песни про жаворонка. Ей его учила Мариш. Не в первый раз идти врукопашную против десятка врагов. Главное, что на сердце камень не лежит – его Мариш по-прежнему только его! Прочь призраков ревности! Без страха он повернулся к знакомой машине спиной и через минуту упал, оглушенный ударом железной лапы. Пустынники скрутили его и неплотно обмотали колючей проволокой, чтоб не дергался.

Очнулся Фархад под дырявым навесом, на голой земле. Он был не один. Еще двое торчали под тем же навесом, скрестив руки на груди, мерзли в темноте. Но на связанного никто не обращал внимания. Хмурый мужик, стоящий рядом, с ненавистью пнул угловатый камень. Тот не сдвинулся с места, и это почему-то показалось мужику крайне обидно.

– Гадство! – выругался он. – Машину мы потеряли. Но это ж полбеды. Потеряли колокольчик, вот где беда…

Второй, тощий, но какой-то благодушный, взглянул на него с удивлением, а тот продолжал:

– Эту магическую штуку нужно было найти и доставить лично пресветлому. Он ее, выходит, ждал. И дело-то казалось простым, как кусок соли: выследить черных искателей, устроить засаду на безлюдном отрезке побережья и забрать то, что по определению никому из смертных принадлежать не может. Откуда вообще взялся этот, Губитель ему в душу, мусорщик недобитый? Как догадался-то? Или, может, тоже ждал подходящего случая, чтобы ограбить искателей? Выходит, и он знал про артефакт… А уж откуда девка взялась… А, Алон?

Алон, второй, молчал устало. Огляделся, присел на камень. Привычно зашарил у пояса – видно, искал флягу, но ничего там не было. Потеряли они, видать, флягу. Первый хмыкнул:

– Жажда мучит, брат?

– Я устал. И пить хочу. Что не так?

Фархад предпочел сделать вид, что все еще без сознания.

– А как ты думаешь, что мы будем делать, когда нас допустят в лагерь?

– Ты что будешь делать, не знаю. А я, Рафад, спать завалюсь…

– Нет, брат. Не так… – Рафад посмотрел на свои грязные руки и поморщился. – Совсем не так. Пойдем мы с тобой, брат, к пресветлому отцу нашему, ибо нет для нас важней дела, чем держать ответ о том, как мы выполнили его задание… Короче, сейчас придем, святые братья соберутся и будут решать, какое нам выписать наказание за провал. Как ни крути, Битый-то уже того, ни за что не в ответе. А выходит так, что мы с тобой крайние…

– Это как?

– А так. Кто громче всех кричал, что дело плевое и что искатели драться не умеют? Ты, брат. И Битый был с тобой согласен. И если бы я не замолвил словцо, поехали бы мы только втроем… и все бы там полегли. А если бы послушали Ита и взяли бы самострелы, может, все бы иначе обернулось…

– Не знаю…

– Разуй глаза, брат! Бог-то милостив, а люди… Битого никто не любил. Может, и хорошо, что он так героически погиб… но уж поверь мне… найдутся люди, которые нам с тобой припомнят и те консервы, и монашка пришлого. Ладно, молчу.

– Что предлагаешь?

– Сам не знаю. Но вот если все будет, как я думаю, – Рафад нервно дернул плечами, – нам нужно договориться, что будем отвечать.

Алон медленно кивнул:

– Мохнатый зверь, вышедший из моря? Типа, сбылось пророчество? А как же? В святых свитках, как ведомо всем истинно верующим, говорится о деве, что выйдет из вод верхом на звере.

Рафад пожал плечами:

– Девка там тоже была. Пряталась в камнях. Она, наверное, ту штуку и забрала. Только куда потом девалась?

Алон изумленно уставился на приятеля, а тот криво усмехнулся:

– Как думаешь, брат, новость достаточно серьезна, чтобы нам простили потерю артефакта?

Но взгляд Алона стал совершенно отрешенным, пустым. Он смотрел словно сквозь собеседника, сквозь песчаные наносы и камни. Куда-то в даль, в свет.

Рафад даже устал ждать ответа. Но ответ оказался неожиданным:

– Раф… а вдруг это все правда? Вдруг это знамение? И значит, он скоро придет… и выходит, ты удостоился чести увидеть вестницу, – Алон лепетал с восторгом младенца, увидевшего грудь матери. – Раф… мы с тобой – вестники чуда! Это сам Спаситель помог нам! Позволил выжить, увидеть и понять! Случилось что-то поважней поисков одной-единственной магической вещи. Понимаешь? Они должны нам поверить! Давай поторопимся! Они обязательно должны нам поверить! Выходит, Пресветлый был прав!

Рафад только покачал головой. Не было смысла вслушиваться в восторженное бормотание старого приятеля. Главное, что они договорились о слаженных показаниях. В становище готовили ужин. Рафада это интересовало гораздо больше.

Кузнец тоже многое понял. И новое знание не обещало ему ничего хорошего. Оказаться дважды в лапах белорясников и выжить оба раза еще никому не удавалось.

«Может, я буду первым, – решил Фархад про себя, – а умереть однажды все равно придется. Хотя лучше бы попозже…» Шипы наручников из проволоки врезались в тело и не внушали оптимизма. Ерунда, конечно, для крепкого человека, да еще и привыкшего к ожогам, но…

– Братья, – подошел кто-то еще, Фархад не видел, кто именно. – Пресветлый старец Дарий хочет видеть вас. И трофей захватите.